- Давайте понадёжнее установим его у стены, чтобы не дай бог не разбилось, и осмотрим, как это выглядит со стороны. - предложила я.
Присутствие пепиньерки и учителя меня не смущало - мысленно я вообще уже была дома. Сердце колотилось гле-то в горле, пока уже на сотый, наверное, раз заново восстанавливала в памяти всё, что сделала тогда - в мастерской.
Подошла к зеркалу, закрыла глаза и, затаив дыхание, огладила раму в месте вставленного фрагмента...
Ничего не произошло.
- А глаза-то я зачем закры-ла?! - отругала себя, вспоминая, как в зеркале проявлялся коридор института.
Уставилась в зеркальную гладь и снова протянула руку к нужному участку, отмечая, что пальцы практически не замечают места стыков.
И снова ничего не происходило. Всё тот же класс, восхищённый преподаватель рядом, улыбающаяся пепиньерка - никакого головокружения и помутнения картинки.
Сдавливая грудь, из самых глубин удушливо поднимались паника и отчаяние. Я не понимала, почему портал не сработал. Почти готовая разрыдаться, снова и снова осматривала раму, каждый миллиметр трясущиеся руки медленно ощупывали дерево - всё было в порядке. Но ничего не происходило!
- Чем вы так огорчены?! - заметив моё состояние, обеспокоенно спросил Николай Степанович, - Мне кажется, всё получилось просто изумительно!
- Вам нехорошо, мадемуазель?! - тоже засуетилась наблюдательница.
- Нет, всё в порядке. - я поняла, что мне просто необходимо сейчас отсюда уйти, иначе точно разревусь.
Выговорив что-то невнятное про неважное самочувствие, едва переставляя ноги, пошла из класса.
- Я вас провожу, Алиса. - участливо и решительно заявила девушка и подхватила меня под руку.
Свидетели мне сейчас были совершенно не нужны, но отказаться не было никакой возможности. К тому же, вдруг, ощутила, как слабеют колени и в самом деле кружится голова и перестала сопротивляться - могла ведь в самом деле самостоятельно не дойти до кровати.
- Что же не так? Что же не так?! - мы медленно брели по коридору в сторону дортуара. - Надо успокоиться, взять себя в руки, вернуться и попробовать ещё раз, пока зеркало не унесли на положенное ему место. Как бы ещё случайно не грохнули по дороге. Да нет... За такое маман голову открутит - будут аккуратны. Стоп! "Не грохнули..." - повторила я собственные слова, останавливаясь, как вкопанная, посреди лестницы.
И едва не застонала в голос, осмысляя только что промелькнувшую догадку. Дома в папиной мастерской я в момент "перехода" придерживала зеркало одной рукой за раму. То есть оно не было ничем закреплено. Очевидно, что в момент моего падения оно тоже упало и наверняка разбилось.
- Нет! Только не это! Пожалуйста! - вспоминая в мельчайших деталях обстановку мастерской, окончательно приходила к выводу, что зеркало сто процентов должно было разбиться - за моей спиной тогда как раз находился острый угол стола.
Так что я могла теперь хоть бегать вокруг этого - местного, хоть прыгать, хоть понюхать, хоть лизнуть, хоть станцевать с бубном - результат останется прежним.
- Может быть к доктору, мадемуазель? - уже пугаясь не на шутку, спросила девушка.
- Нет, благодарю вас... пожалуйста, просто в кровать. - глядя в пол, сипло попросила я - горло свело судорогой сдерживаемых слёз.
Едва добравшись до постели, зарылась под одеяло и беззвучно заплакала. Хотя желание было - просто выть. Душечки переживательно потолклись у моей кровати, но из своего убежища я так и не вылезла.
Доктора ко мне всё-таки притащили. Пришлось прикинуться спящей. Лев Петрович списал всё на переутомление, решил, что рано меня отпустил в пучину бурной ученической деятельности, велел не будить и завтра оставаться в кровати.