Во мне все меньше желания открывать свою тайну. А кухня по закону подлости оказывается совсем не пустой.

- Что-то нужно, Кать? Как девочка?

Хозяин дома сразу задает вежливые вопросы. Он сидит за столом, перед ним стакан с какой-то жидкостью.

- Хочешь яблочного сока? - он следит за моим взглядом. - Есть те, кто в минуты тоски разжигают себя алкоголем. Никогда этого не понимал. Становится ведь еще х…

Он пропускает непечатное словцо в мягком его варианте. Прохожу к шкафчикам.

- Я спустилась попить. Наверное, можно и сок. А у вас… что-нибудь случилось?

На мужчине светлая рубашка, расстегнутая сверху. Он еще не принимал вечерний душ и выглядит слегка разгоряченным от тяжелого дня. Кажется, проведи носом у шеи и почувствуешь мужской запах. Хоть я это и не делаю, он, кажется, врывается в ноздри. Заставляя сглотнуть, а потом дышать быстрее.

- Ничего по факту, - качает головой он, - просто усталость.

Сама себя не узнавая, наливаю стакан и присаживаюсь за стол, под углом к Платону.

- Зато день прошел успешно, - вспоминаю его слова о сделке, - у вас хорошие сотрудники. Они вас так ценят.

Платон усмехается. Еще раз думаю, как ему идут мимические морщинки. Как будто обнажают его теплую суть, скрывающуюся за идеальной мужественностью.

- Да, ребята в своем деле молодцы. И я стараюсь достойно компенсировать им усилия. Если бы все относились к нам так, как сотрудники, которым мы хорошо платим.

А еще Платон при всей уверенности в себе закрытый. Не знаю, почему я это так явно понимаю. Но хватаюсь за другую тему.

- А вы никогда не хотели взять на работу Даниила? Он бы набрался делового опыта рядом с вами.

Платон делает жадный глоток.

- Я его приглашал еще пять лет назад, в девятом классе. Он и его мать решили, это устаревшая мода - держать детей на низких должностях в своем бизнесе. Но может, я и правда ни черта не понимаю в детях.

Пожимаю плечами. У меня нет ни своего бизнеса, ни родителей с ним. Так что не мне судить. Но все же кое-что хочу сказать.

- О таком отце как вы многие бы мечтали.

Вроде избитая фраза, но она заставляет Платона буквально впиться глазами в мое лицо. А в его зрачках словно мелькает шок. Ему требуется время, чтобы взять себя в руки.

- Спасибо, Катя.

Не понимаю такую реакцию, ёжусь под его взглядом.

- Я действительно так считаю, - не знаю, зачем говорю это, - если бы вы захотели, вы стали бы прекрасным папой.

Вторая часть реплики уже немного о Дусе. Не задумываюсь, как она прозвучала, потому что слова идут из самой души.

Филатов молчит. Только в этой паузе я соображаю, что в контексте Даниила мои слова могут быть обидными. Как будто Платон не хотел быть ему лучшим отцом.

- Знаешь, наверное, я мог бы сделать работу над ошибками. Если бы… мне предоставили такую возможность.

Он говорит о Дане. Но время не повернуть вспять. Я же снова притягиваю эти слова на свою дочку. Когда я скажу про нее, будет та самая возможность?.. Впрочем, такому человеку как Филатов не понадобятся мои разрешения. Как бы мне не нужно было просить у него позволения быть с дочкой.

По моей коже снова идет легкий мороз. Платон протягивает руку, и я вижу на столешнице пульт от кондиционера. Мужчина отключает технику.

- Прошлое не всегда возможно изменить, - говорю для поддержания беседы.

Мне трудно судить о взаимоотношении Платона с сыном, который почти является моим ровесником.

- Точнее - никогда, - отвечает мужчина с улыбкой, - вот, например, с Даниилом мне уже не начать вести себя с чистого листа. Не вложить нынешние мозги в голову себя молодого. А ведь я никогда не жалел, что Ирина родила. И мысли не проскочило - нужно было сделать аборт.