- Пойдём. Я готова.

Он оборачивается ко мне и дёргает за лямку рюкзака.

- Тяжеловато, снимай. Что там у тебя? Пара пачек казённого молока.

- Очень смешно, - хмурюсь абсолютно серьёзно.

Но Сева мне подмигивает и забирает мою поклажу себе.

- Не стоило, Арина, я скажу домработнице, чтобы она докупила всё, что надо. Ты какую марку предпочитаешь?

«Ту, что подешевле», - чуть не брякаю, но вовремя прикусываю язык.

Однако от подколки так трудно удержаться.

«Он всё-таки начал первым», - этим успокаиваю свою совесть.

- Домработницу? У тебя есть домработница?

- Есть.

- Почему же я за неделю её ни разу не заметила?

Только если следы деятельности, но не саму.

- Потому что я ей очень хорошо плачу, чтобы она была незаметной и не попадалась мне на глаза, - поясняет он, уже распахивая дверцу машины. – На самом деле, она даже зайти не посмеет, если дома кто-то есть. Такой договор.

Очутившись внутри салона, я осознаю, что меня посадили на заднее сиденье, и что сегодня мы с водителем.

- Не возражаешь, я поработаю? – говорит Всеволод скорее из вежливости. – Не всё успел.

Я жму плечами, ощущая себя как-то странно. А вот Сева неловкости не испытывает. Весь путь до квартиры чувствую странное напряжение, которое усиливается, когда он разговаривает со своей помощницей, по громкой связи накидывая незнакомке с тонким голосом различных задач.

У той даже вопросов не возникает, почему он беспокоит в выходной. Видимо, ей он тоже достаточно платит, чтобы она не возражала. А может, и ещё что…

От подобных мыслей мне становится грустно. До той степени, что оказавшись дома, я прячусь в своей комнате, говоря, что сыта и ужинать не буду.

Слышу, как Сева передвигается по кухне, как говорит по телефону. Впервые в доме звучит музыка: мягкая и приглушённая. Приоткрыв дверь, понимаю, что хозяин включил стерео-систему, а я так и не разобралась, как она работает, хотя и пыталась. Слишком навороченная она.

Решаюсь выйти, потому что, просидев в комнате какое-то время, понимаю, что столько дней ждала его не для того, чтобы запереться и игнорировать. Это всё дурацкие эмоции, которые заставляют меня вести себя так, будто я незрелый ребёнок.

- Мам, я же просил, - долетает до меня, и я застываю на полушаге.

Пауза.

- Мам, послушай…

Пауза, а затем короткое:

- Знаю… знаю… прости… всё понимаю.

Пауза.

- Приду. Когда надо?

Пауза.

- Хо-ро-шо.

Эту фразу он произносит по слогам. Затем вешает трубку, кладёт телефон на стол, а сам садится на диван, задумчиво смотря в одну точку.

Я переминаюсь с ноги на ногу, не понимая, как поступить, но Сева решает за двоих.

- Ты чего там трёшься? Выходи.

- Всё хорошо? – робко спрашиваю, появляясь на пороге.

В гостиной полумрак: за окном глубокий вечер, а комната освещена лишь парой светодиодных ламп, включённых на минимум.

- Не уверен.

- Я могу чем-то помочь?

Можно ожидать, что Сева рассмеётся, вопрос реально нелепый, но он в своей манере повторяет.

- Не уверен.

Набравшись храбрости, подхожу и сажусь на диван рядом с ним, не понимая, что планирую делать. Просто поговорить? Какой уж тут из меня советчик… а свободные уши, чтобы высказаться, мужчинам вроде него не нужны.

Зато Сева, кажется, точно знает, что ему нужно.

Потому что в это мгновение он разворачивается ко мне, чтобы посмотреть долгим взглядом. Взглядом, в котором читается всё…

И не видя отрицания с моей стороны, притягивает к себе.

Одна рука на талии, вторая – на щеке. Пальцы скользят по скуле, обхватывают подбородок, затем обратно.

Сердце колотиться как бешеное, пульс скачет с немыслимой скоростью, а потом замирает. В тот самый момент, когда его рот накрывает мой.