- Да, конечно. Но как тогда быть?

- Я проведу платеж через благотворительный фонд. Оформим ,как квоту. Но ты не должна рассказывать ей, что живешь у меня и что вообще знаешь обо мне.

- То есть обмануть ее? - мне как-то не очень нравится этот план. Но если отец прав, то это, выходит, единственная возможность спасти тетю.

- А разве ты не этим занималась, когда пошла в экспорт? - довольно жестко возражает он. - Или призналась куда подалась в поисках денег?

Виновато отвожу взгляд. Справедливый упрек.

- Конечно, я ей не сказала. Но у меня есть деньги. Мне обещал тот, кто нанял меня, чтобы… - замолкаю, потому что произнести имя Дамира после всего попросту физически больно.

- У тебя теперь есть я. И я в состоянии решить финансовые проблемы.

Его тон довольно бескомпромиссный. И честно говоря, испытываю небольшое облегчение. После всего случившегося брать те деньги… Нет, я бы смогла, если бы это было необходимо и другого выбора не было. Но раз вариант есть, то, конечно, я бы не хотела притрагиваться к ним.

- Хорошо. Пусть будет так. Но почему я не могу сказать тете, что познакомилась с тобой?

- Потому что она не дура и догадается, кто ей помогает. Скажу честно, я давно не испытываю к ней нежных чувств. Но раз для тебя это важно… Я готов помочь.

Не знаю, как относиться к подобным родственным отношениям. Для меня это дико. Но осуждать у меня нет права.

- Но ведь рано или поздно она узнает, что мы общаемся?

- Узнает. Но после.

На такое я согласна. Врать постоянно я не хочу. А раз это только до операции и пока тетушка не восстановится - пусть так и будет.

- Хорошо. Я скажу ей, что остаюсь с подругами на подработке.

Отец удовлетворенно кивает и направляется к двери.

- Подожди! - тороплюсь за ним. Басманов оборачивается. - Ты уже уходишь или… Мы ведь можем позавтракать вместе?

Стыдно признаваться, что мне сейчас до одури одиноко и плохо. Я мало знаю этого человека, но лучше уж с ним, чем совсем одной.

- Конечно. Однако ты должна понимать Лера, что я много работаю и вряд ли смогу сидеть с тобой. Если скучно, можешь вызвать себе мастеров, стилистов или маникюрщиц. Массажистов. В общем развлекайся и не думай о плохом.

Кажется, его голос даже чуть теплеет на последних словах.

- А твоя дочь, она приезжает? - Отец тут же хмурится и вопросительно выгибает бровь. - Я думала, мы могли бы познакомиться. Она же моя ровесница…

- Редко. Но сейчас это опасно, так что Наташа останется пока там, где и живет сейчас. Может позже.

- Да, конечно.

Когда привожу себя в порядок и переодеваюсь, внизу узнаю, что, оказывается, отец меня не дождался и уехал. От этого немного обидно, но с другой стороны я понимаю, что у него, очевидно, есть свой распорядок жизни, а тут я свалилась ему на голову. Да еще Дамир…

Сглатываю ком в горле, который тут же появляется стоит мне подумать про Асадова, и пытаюсь сосредоточиться на еде. Выходит откровенно плохо, но я стараюсь.

День тянется словно резиновый. До последнего надеюсь, что вернется отец, и мы сможем еще немного пообщаться. Я так хочу задать ему вопросы про маму, чтобы хоть немного отвлечься.

Днем я звонила тете, и она вроде бы поверила в мою задержку, даже поинтересовалась про квоту, о которой я уже говорила. Я подтвердила, что заявка уже на рассмотрении. Остается надеяться, что папа и правда поможет.

Папа… Это такое непривычное слово, что я всем своим существом концентрируясь именно на нем.

Просто чтобы убежать от боли, рвущей меня на лоскуты. Мне нужен якорь, который поможет пережить бурю. И я банально хватаюсь за малознакомого человека, от которого получила в наследство двадцать три хромосомы.