– мелькнула грустная мысль. Хикэри печально улыбнулась своему отражению в зеркале и пошла спать.

16 сентября

Санкт-Петербург

Штаб-квартира Осведомительного Агентства.

Технику нравилось работать с обычной плёнкой – она была стандартной, операции несложными и оборудование для них использовалось самое простое, – и он уже давно перестал проявлять интерес к изображениям на кадрах, а следил лишь за тем, чтобы всё было проделано правильно. В данном случае наполнение цветом оказалось характерным и сразу все объяснило. Плёнка японской фирмы «Фуджи». Он проявил плёнку, разрезал её на слайды и поместил каждый в картонную рамку. Единственное, чем отличались эти слайды от тех, где молодожены запечатлеют свадьбу или студенты – выпуск, заключалось в том, что на каждой рамке стоял штамп «Совершенно секретно». Пронумеровав все слайды, техник уложил их в коробку, запечатал в пакет и поместил в корзинку для исходящих документов. Через тридцать минут в фотолаборатории появился курьер с сопровождающим, взял пакет, подошла к лифту и поднялся на пятый этаж здания, где размещалось Японское отделение. Здесь сейчас трудились приглашенные эксперты-ракетчики – их задача заключалась в том, чтобы изучать спецификации ракет и определять их истинные возможности.

Титулярный советник Борис Акакиевич Дорошин приступил к делу без спешки. Уж времени-то в его распоряжении было сколько угодно. Открыв коробку, он разместил слайды для автоматической подачи в проектор и внимательно изучил каждый кадр, делая подробные записи. Для этого ему потребовалось два часа, и работу пришлось прервать на обеденный перерыв. Он снова уложил слайды в коробку и запер в сейф, после чего спустился в кафетерий на первом этаже. Вернувшись к себе в лабораторию, он задёрнул шторы и снова установил слайды в проекторе. Он мог бы выбрать только те, что заинтересовали его и которые он отметил, но сегодня у него нет больше работы, а потому её следует растянуть на весь день, если не на всю неделю. И потому Дорошин решил с максимальной тщательностью сравнить все, что видит на экране, с информацией, полученной ранее от специалиста из Космического Департамента.

– Акакиевич – ты не будешь возражать, если я присоединюсь к твоим исследованиям? – послышался голос коллежского асессора Подрясного, просунувшего голову в дверь.

– Да, конечно, дружище! – отозвался Дорошин.

Подрясный перехаживал в чине из-за склонности выпить – но весьма поднаторел в анализе снимков, и, будь в этом деле ученая степень – был бы профессором – его опыт в этой области был поистине энциклопедическими.

– Ага, наш старый друг «Черный меч», – заметил Борис Акакиевич, опускаясь на стул. – Знаешь, а мне нравится, как она теперь выглядит. – Пожалуй, – согласился Подрясный, потягиваясь и стряхивая послеобеденную дрёму.

Они некоторое время изучали снимки – корпуса ракет сверкали полированной нержавеющей сталью…

– Иванов – Второй из Департамента говорит, что японцы сумели заметно облегчить вес корпуса, применив новейшие сплавы – сталь легирована редкоземельными, – заметил Дорошин. – Теперь я верю ему.

– А мы знаем, кто сделал эти фотографии? – спросил Борис Акакиевич.

– Один из агентов ОКАА – это все, что мне известно. – Подрясный нажал на кнопку. На экране появилось новое изображение. – Много изменений. У меня такое впечатление, что японцы старались сделать их особенно красивыми, – заметил он.

– Ну и что думает господин титулярный советник о том, какой вес они теперь могут поднять на орбиту? – спросил Подрясный.