И била кулачком в бревно, опуская голову низко, двигаясь навстречу. Почти рыдала – так казалось. Словно в близости этой нежданной хотела забыться. А голова пьяная, дурная отчего-то помалу трезвела. И мысль в ней колотилась ясная: не по любви большой она Рарога к себе заманила – откуда бы той взяться. И не из вожделения непреодолимого, какое порой случается. А просто горечь свою унять с тем, кого, может, больше не встретит никогда. С тем, кто на лодью сядет по утру и вёсла в воду бросит, чтобы скорее от Волоцка подальше убраться.

Рарог схватил её за рубаху на спине и к себе подтянул.

– Мстишь, Сения? – выдохнул прямо в ушко.

Вбился сильнее, чтобы почувствовала всё полно и не забыла после. И ещё, ещё – до всхлипа жаркого, что вырвался из её горла.

– Не твоё дело, – почти простонала меньшица. – Ах-х…

Выдохнула протяжно и забилась мелко под тяжестью накатившей на неё волны наслаждения. Ворот рубахи её расползся в стороны, как выгнулась она. Оголилась грудь, и женщина смяла её пальцами, продолжая ещё тереться о бёдра Рарога своими.

Он провёл ладонью по лицу: вот это сходил до дружинной избы! Весь мёд, выпитый на пиру – впустую. И не заметил ведь, как излился. И удовольствия не получил особо. Так только – злое удовлетворение. Да и телу, конечно, полезно – после долгого пути.

А то, что меньшица княжеская – беспокоило смутно, конечно. Да, может, Владивою урок будет. Чтобы жену свою бдил лучше, следил да заботился. Чтобы не задирала подол перед другими.

Рарог разомкнул кольцо рук, позволив Сении бессильно опуститься на постель. Женщина на спину перевернулась и замерла, сжимая ворот рубахи у горла. Вцепилась взглядом, ощупала, пока он порты поправлял.

– И часто ты так балуешься? – посмотрел исподлобья.

– Первый раз, – ответила она серьёзно.

И помрачнела вдруг, словно осознала, что сделала. Может, мужа своего она и любила. Но, видно, есть обида на него, что в ней сидела крепко. Да права она: то не его дело. Рарог успел только свиту с крюка снять и к двери подойти. Но ручка прямо из пальцев ускользнула, когда та открылась. Короткий вдох – и синие глаза, чуть испуганные, недоуменные, поймали в свой плен – и задохнуться в нём за радость почтёшь.

– Это что тут… – протянула Гроза растерянно.

И за плечо Рарога заглянула.

– Рассказать, или сама докумекаешь? – вгрызся Рарог в её бестолковое бормотание, чтоб уколоть сильнее.

Это ж надо было так не вовремя наведаться! Ещё пару мгновений – и разминулись бы, пожалуй. Рарог оттолкнул её слегка и хотел уж мимо пройти. Да Лисица его за грудки ловко поймала. Надавила всем весом своим птичьим, впечатывая спиной в косяк.

– Силой её взял? – сощурилась и губы пухлые, мягкие сжала сердито.

– Да где уж там, – Рарог, улыбаясь издевательски, схватил её запястье, отодрал пальцы крепкие от своей одёжи.

– Зайди, Гроза, – бросила меньшица устало. – Пусть идёт.

А та фыркнула зло – и впрямь ведь лиса. Глаза её в огненной кайме ресниц едва не жгли, как угольки. Но она отступила, вскидывая подбородок. Ухватить бы за него да вдавиться бы до боли в губы своими, прикусить, а после языком скользнуть между. Чтобы дышала ему в рот жадно и обнимала бы за шею. А не пыталась на мелкие куски порвать своими ноготками.

Рарог сделал ещё шаг в сторону и, закинув так и не надетую свиту на плечо, зашагал прочь.

Гроза закрыла дверь за Рарогом, едва удержавшись от того, чтобы не хлопнуть ей погромче. Ещё немного постояла, слушая удаляющиеся шаги находника, и повернулась к Сении. Та сидела на лавке, уже спустив босые ступни на пол. И смотрела на неё прямо, без сожаления. Даже со злобой.