Мы вышли из дома и направились в сторону маленького домика у ворот, там у нас сидела охрана.

— У меня есть права, — сказала я маме, но тут же прикусила губу. Права то я получила, но никогда не ездила, после того, как сдала экзамены. Мне по сути и не нужны они были.

— Чтобы ты водила машину? — возмутилась мама, — Ни за что! Это самый опасный вид транспорта!

— Придется, видимо, — фыркнула я.

Минут через десять мы выехали из ворот нашего особняка, моим водителем на сегодня стал Александр, один из охранников.

— Во сколько вас забрать Маргарита Владимировна? — он посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Я позвоню, Саша, — ответила ему, пристраивая на колени кейс со скрипкой, — Пока не знаю во сколько закончиться концерт.

— А после? Могу пригласить вас в ресторан? — улыбнулся наглой улыбкой водитель и я вздохнула. Пока был жив папа, такого себе никто бы не позволил.

— Спасибо, Саша, но мне не до ресторанов сейчас, — грустно улыбнулась симпатичному парню.

— Ну надо же, какая цаца, — тихо проворчал он, выруливая к зданию консерватории.

Я выскочила из машины, чуть не падая на асфальт. «Какая наглость, что он себе позволяет!». И тут же одернула себя, да, теперь все можно, я уже не дочь богатого и влиятельного человека, я просто никто.

8. Глава 8. Чужие люди

Концерт я отыграла из рук вон плохо, мой педагог только покачала головой, но ничего не сказала. Главное, зачет я сдала и теперь у меня начнется подготовка уже к экзаменам, итоговый концерт.

— Я понимаю твое состояние, — высказалась Юлиана Михайловна, которая была моим главным куратором, — Но это не повод проваливать зачетный концерт, Рита.

— Я знаю, — вздохнула в ответ, складывая скрипку в кейс.

Полированное красное дерево было будто теплым, эту скрипку, безумно дорогую, мне тоже подарил папа, когда я поступила в консерваторию им. Чайковского, на кафедру скрипки. Мне нравилось тут учиться, я с удовольствием занималась, но сейчас Юлиана Михайловна права, что-то во мне сломалось.

— Рита, артист всегда артист и неважно, какие у него трагедии в жизни, — продолжала мой педагог, доцент кафедры, — Ты должна выйти и сыграть так, чтобы все поняли, что у тебя на душе. Нужно выплеснуть свою боль, показать всем свою силу, трагедию твоих переживаний, просто совмести это с музыкой.

— У меня не получится.

— Придется сделать так, чтобы получилось, — строго ответила Юлиана, — Ты музыкант, расскажи всем о своем горе, сыграй это на своей скрипке, не держи в себе. Иначе ты закроешься и станешь недоступна для музыки, которую больше не услышишь в себе. Надеюсь, ты понимаешь, что я тебе говорю?

— Да, — склонила я голову.

На глаза навернулись слезы, но я попыталась подавить их, проглатывая ком в горле. Она права, но мне просто нужно время.

— Зря ты вышла так быстро, после того, что произошло. Насколько я знаю, ты отпрашивалась на месяц, в связи со свадьбой. Почему ты не уехала?

— Так получилось, — неохотно ответила я, защелкивая серебристые замки, — Скорее всего я воспользуюсь вашим предложением и позанимаюсь дома. Буду готовиться к отчетному концерту самостоятельно.

— Я могу приехать к тебе пару раз, прослушать, — согласилась Юлиана.

— Было бы неплохо, — через силу улыбнулась я, — До встречи.

— До свидания, Рита и помни, что я тебе сказала, — пожала мне руку педагог и вскоре я вышла из здания консерватории.

На улице моросил ледяной дождь, и я вспомнила, что нужно позвонить Саше, чтобы он приехал за мной. Набрала его номер, он обещал скоро быть. Пока ждала его, решила позвонить Бондаревой. Тетя Света взяла трубку после долгого ожидания, я уже думала, что не ответит: