- Элиночка, - улыбается мне тепло, откладывая тряпку. – Выспались?

- Да, спасибо. Помочь вам?

- Нет, ты что? Ты гостья. Садись завтракать.

- А где Мия? – спрашиваю, размещаясь за столом.

- Они ушли с папой и Русланом к нашим соседям. У них там целый зоопарк. Козы, курицы, гуси. Пусть посмотрит, ей будет интересно.

- Ааа, ясно, - киваю. – Хорошо.

- Ешь давай, - говорит Татьяна Сергеевна, размещая передо мной тарелку с омлетом и овощами. – Совсем худенькая.

Глупо лыблюсь в ответ и хватаюсь за вилку.

Мама Руслана разливает фруктовый чай в чашки. На кухне уютно пахнет домом и теплом. С интересом озираюсь по сторонам.

- Когда Руслан рассказал про Мию, я было дело, подумала, что одна из его этих стриптизерш родила, прости Господи.

Давлю смешок.

- Слава богу, у нашей внучки хорошая мама.

Чуть поразмыслив, отвечаю:

- Спасибо. Вы извините меня, пожалуйста. Чувствую себя виноватой за то, что держала дочь в тайне от вас… и Руслана.

- Что уж теперь? – вздыхает Татьяна Сергеевна. – Нехорошо это, конечно.

Мое лицо становится пунцовым, поэтому я опускаю глаза. И слушаю дальше.

- Ты не смотри, что Руслан такой шебутной. Не знаю уж, что там между вами, но он… неплохой.

- Конечно, неплохой, - поднимаю глаза. - Не волнуйтесь. Я нормально к нему отношусь.

Я как дура много лет его боготворила. Слонялась за ним, бегала словно тень. Он был для меня всем.

- На всё в жизни, дорогая моя, есть своя причина. В юности Руслан был совсем другой.

- Как-то не верится, - говорю, отставляя тарелку и складывая руки перед собой.

- Другой, - женщина мечтательно смотрит в окно. – Открытый, правильный.

- Что произошло тогда? – узнаю и тут же прикусываю язык.

- Ох… любовь случилась.

Завороженно внимаю не перебивая. Женщина продолжает:

- С Катей они учились в одном классе. Встречаться начали еще в четырнадцать. Первая любовь. Говорят, самая горькая. Так и получилось, - качает головой. – В шестнадцать Катя забеременела. Проглядели мы наших деток.

Я сглатываю упрямый ком в горле. У Руслана что, есть еще дети? Почему-то эта информация укладывается в сознании неприятным осадком.

- Мама у Кати была строгая, - продолжает женщина. – Мы предлагали и свадьбу, и Катю к себе забрать. Всё предлагали. Мать ее заявила, что подумает. Подумает… Вместо этого быстрей-быстрей повела нашу Катюшу на аборт. Да ладно бы в больницу, нашла какую-то женщину в деревне неподалёку. В больнице говорит, сплетничать бы стали.

Где-то под грудью зарождается дикое беспокойное чувство тревоги. Удивленно прикрываю рот ладошкой.

- В общем, Элиночка, умерла наша Катюша. Скорая успела забрать с сильным кровотечением, а в операционной уже не спасли.

Какой кошмар!

- Умерла, - тихо повторяет Татьяна Сергеевна. – И мальчика моего с собой захватила… Неживым он стал с тех пор. Вроде поднимается утром, всё что скажешь, делает, по дому приходит на помощь, в школу носится – а будто мертвый.

Украдкой стираю слезинку. Как же жалко их! Совсем юные, влюбленные. Вспоминаю себя в пятнадцать. Я бы тоже умерла, если бы с Русланом что-то случилось!

- Да он и сейчас такой же. Наверное, вчера в первый раз с тех пор, увидела собственного сына настолько живым, - Татьяна Сергеевна проводит рукой по волосам и тепло улыбается, глядя в окно. – Идут вон. Отец с дедушкой. До сих пор непривычно. Пойду встречу.

Провожаю ее спину взглядом и тоже поворачиваюсь к окошку.

Руслан бережно держит Мию на руках и о чем-то весело разговаривает с отцом. Почувствовав взгляд на себе, резко смотрит в мою сторону.

«Что?» - спрашивает легким взмахом головы.