Сжимаю зубы. Ненавижу. Считает, затесался в официальный документ поверх длинного прочерка и может указывать мне что делать?

- Кстати? – поднимает угольные брови и округляет глаза. – Помнится, водительские права тебе папа приобрёл вместе с тачкой? Придется немедленно сдать все экзамены, включая теорию.

Теперь стискиваю кулаки от злости.

- А то что, Алиев?

- А то не будет у тебя прав, - выдаёт, двигаясь к задней двери моей машины.

- Пропусти меня, - пытаюсь проскользнуть вперед. – Куда ты ломишься, Руслан? Хочешь перепугать её?

Он немного отстраняется и, расположив ладони в карманах светлых брюк, следит, как я выуживаю дочь из машины.

- Мия, - приговариваю сдержанно, — это наш… новый знакомый, Руслан. Он пригласил нас осмотреть его дом.

Не обращая внимания, как у меня за спиной дребезжат от силы трения белоснежные зубы, жду реакцию дочери:

- А ты хороший? – спрашивает она Руслана хитро сощурившись.

- Ну, - потирает он квадратный подбородок, анализируя ее кукольное личико. – Во всяком случае, я стремлюсь к этому.

Мия также кружит глазками по профилю отца. Алиев умолкает и на его лице сменяется целый ряд эмоций. Сначала растерянность, изумление, быть может, даже замешательство, а потом он покачивает головой и его лицо всего на секунду становится ужасающе дьявольским, словно он еще раз припомнил, что знакомится в данный момент с трехлетней дочерью только лишь по моей вине.

- Ты хороший, - заключает Мия, качнув кудрявой шевелюрой. – Потому что ты красивый.

О господи, - пропеваю про себя. – Ты стопроцентно моя дочь. Сомнений быть не может.

- Большое спасибо, Мия, - расцветает Алиев, чуть потеребив белый бантик на голове дочери. – Мне еще никто и никогда в жизни этого не говорил так искренне.

Закатываю глаза.

Проклятущий ходок. Никто ему не говорил.

А курицы тебя ночами облизывают из сострадания, по всей видимости?..

- Хочешь, понесу тебя? – спрашивает Руслан Мию.

- А можно, мам? – узнаёт она у меня доверительно.

- Можно, - мягко улыбаюсь.

Руслан тянет руки, и Мия завороженно пересаживается к нему. Они проходят вперед. Боже. Руслан Алиев несет нашу дочь как хрустальную вазу. Мне вмиг становится жутко стыдно.

Я ведь назло ему прятала её.

Назло солгала, что переспала в ту ночь с тем пьяным придурком из клуба.

Назло. Всё, чтобы ему сделать гадость. Чтобы он понял, как это смертельно больно. Когда теряешь любимого человека.

А сейчас, глазея на эту милую парочку... Осознаю, что в первую очередь, я наказала собственную дочь. У нее мог быть отец всё это время. Настоящий папа.

Ни дед, и ни Вова.

Слезы презрения к самой себе пытаются выскользнуть из уголков глаз, но я промачиваю их салфеткой, чтобы Руслан не заметил.

Войдя в дом, мужчина с ребенком на руках сразу двигается на второй этаж. Поднимаюсь за ним, осматриваясь вокруг. Большой, просторный холл с высоким потолком, лестница, отделанная модным светло-серым мрамором. Гостиная открытая. Там не так много мебели, но чудеснейшие окна в пол выходят на зеленую лужайку за домом.

Еще не добравшись до места, я точно знаю, что Алиев выдумал что-то грандиозное. Пустить пыль в глаза – это его любимое занятие. Сколько раз попадалась на эту удочку я?

Раз двадцать.

Тревожно продвигаюсь по широкому коридору, боясь, что из-за своей дурацкой шутки могу испортить дочери первое впечатление от дома отца.

Достигнув двери одной из комнат, Руслан бережно ставит Мию на пол и узнаёт:

- Готова, принцесса?

- Да, - кричит Мия, аплодируя в ладоши.

Дверь растворяется, и я застываю от невероятной красоты.

Это самая розовая девичья комната, которую я видела когда-то в жизни. Огромное помещение прямо-таки фонтанирует всеми оттенками розового от бледных до ядовитых.