— Познакомлю потом. Она… — я задумываюсь. Привыкнуть за пару дней, пусть даже и к собственному ребенку, сложно. — Милая.

— Милая? А ты уверен, что это твоя дочь? — хмыкает, издеваясь, и вскидывает ладони вверх, когда я со вполне понятными намерениями дергаюсь в его сторону. — Шучу я, шучу.

Собственно, на этом мы и расходимся около стыка наших ворот. Кам поздравляет меня с геморроем в подгузниках, я все же благодарю его за помощь Даше, взглядом предупреждая заткнуться, когда он нарочно драконит меня.

На помощь всегда прийти готов, мол. Да хрена с два я позволю этому кобелю вертеться вокруг Дашки.

В доме стоит густой запах кофе, когда я захожу. Бывшая жена в прошлом не признавала кофеварки, даже самые «упакованные», Даша всегда пользовалась туркой, периодически прыгая вокруг плиты с тряпкой из-за своей рассеянности.

Некоторые вещи не меняются.

— Доброе утро.

На мой голос она сразу поворачивается. Выглядит слегка обескураженной, застигнутой врасплох в этой ее несуразной пижаме со смешными рожицами на два размера больше.

Краснеет густо, колеблется, поглядывай на выход.

Ну неужели я такой страшный, что она сразу думает о побеге? Или от меня воняет после пробежки настолько, что квадратных метров кухни недостаточно?

Тяну улыбку, вспоминая, как раньше она первой липла ко мне, вспотевшему и разгоряченному. Вставала на носочки, целовала будто бы невинно, но на дальнейшие наши действия накладывался ценз ограничения по возрасту.

Только для взрослых девочек и мальчиков.

— Доброе, — бормочет больше себе под нос.

Даша спохватывается, когда я качаю головой в сторону плиты. Еще несколько секунд, и все полилось бы мимо.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — она тараторит, снимая турку и разливая содержимое по двум заранее приготовленным чашкам. — Антош, достань молоко, пожалуйста.

Память — забавная штука. Иногда может выкидывать и такое.

Только если я отношусь спокойно к этому порыву из времен нашей совместной жизни в статусах мужа и жены, то Даша испуганно съеживается, сжимая пальцы свободной руки на краю столешницы. Я слышу, как она резко делает глубокий вдох, очень тихо ставит турку на подставку.

Повернуться не решится, я больше чем уверен в этом.

— Все нормально, Даш, — отвечаю ровно, хотя у самого в мозгах что-то плавится.

Приходится намотать всю свою выдержку на кулак, чтобы не дернуться к бывшей жене, как делал когда-то. Очень часто кофе по утрам у нас остывал, потому что находились занятия куда интереснее. И бодрили они не хуже.

Ловлю себя на мысли, что хочу провести губами по ее открытой шее. Дресс-код, что ли, Дашке установить? Никаких ее этих взлохмаченных пучков, чтобы руки не тянулись сдернуть резинку и зарыться в волосы.

Мало я бегал, мало. Будничное расстояние надо увеличивать.

— Я не хотела это сказать. Само вырвалось как-то… Прости.

Уверен, что она сейчас закусывает нижнюю губу.

— Кухня в твоем распоряжении. Я кофе выпью на работе, — напускаю равнодушия на голос и оставляю Дашу в одиночестве на кухне.

В стандартный утренний распорядок влетают изменения еще и в виде дочери, которая опять играется с часами на моем запястье, когда я захожу посмотреть на нее перед отъездом.

Кофе от секретарши, казавшийся приличным и вполне сносным ранее, сегодня едва не выплевываю обратно в чашку после первого глотка. Вообще все не так идет с самого пробуждения.

Особенно это касается моей новоявленной невесты, заявившейся в офис после обеда.

У Вероники всегда отлично получается себя подать.

Она не влетает в мой кабинет с ноги, не предъявляет никаких претензий. Ника плавно опускается на диван, медленно закидывает одну ногу на другую, специально сделав это так, чтобы юбка задралась.