- Ты меня не отдашь им?

Как бы я хотел так и поступить. Вдыхаю ее детский родной запах, чтобы набраться сил.

- Маня… Прости… У меня нет выбора, - обреченно. Голос сипнет.

- Нет, - всхлипывает. - Не отдавай меня. Пожалуйста, - прижимаю её крепче, пытаясь хоть немного закрыть дыру в груди. Как отдать её, это же невыносимо.

- Мань, ты же понимаешь… - как объяснить ей.

- Нет, - жалобно.

- Постой. Ты же у меня сильная девочка? Умная, - заглядываю в глаза. Там страх и неверие.

- И что? Ты меня не любишь уже? Ты же обещал! Ты же сильный! Сильнее этого дядьки! - запальчиво.

- Мань, дело не в силе, - вытираю ее слезки. - Если я подерусь с ним, то приедет ещё много таких дядек, и тебя все равно заберут, а меня посадят в тюрьму. И потом больше никогда не дадут нам увидеться, потому что все будут считать, что я агрессивный, и мне ребенка доверить нельзя.

- И что делать?

- Мань, надо пережить это. Ради мамы, ради нас. Ты должна быть послушной, пойти с этой тётей, всю правду ей рассказать. Про маму, про тётку Наташу. А я буду документы оформлять, чтобы тебя забрать. Я тебя не брошу. Буду добиваться. И не разлюблю никогда. Клянусь.

- А Болтик тут как без меня? - слезы льются крупными градинами, сдирая с меня броню. Хочется сгрести её в охапку и унести подальше, чтобы никто никогда не нашёл.

- Я за ним буду ухаживать. Мы будем вместе с ним тебя ждать, - голос дрожит, ком подкатывает все сильнее.

- Хорошо. Я постараюсь, - вроде берет себя в руки.

Выходим с ней в коридор. Мент и Анжела стоят у выхода.

- Машенька, - обращается к ней Анжела, - мы тебя не обидим. Собирайся, пойдём с нами.

Машка грустно кивает, я ее одеваю, все делаю как во сне. В каком-то ужасном сюрреалистическом кошмаре. Еще сегодня утром я так же одевал ее, мы смеялись и стоили планы на вечер. А сейчас… Я вынужден отдать ее чужим людям. Сам. Своими руками. Ненавижу их и себя, но выхода другого нет. Присаживаюсь перед малышкой.

- Машенька, не бойся ничего, хорошо? - достаю кулончик на ее шее, вкладываю в её ладошку, сжимаю сверху своей. - Мы как будто всегда с тобой за руки держимся, помнишь, даже когда не рядом. Хорошо? - начинает всхлипывать сильнее. - Я тебя очень люблю, малышка.

- И я тебя! - бросается на шею. Вцепляется изо всех сил и не отпускает. Меня как будто кипятком обваривает изнутри. Проходят минуты, а Маня не отрывается, только крепче клещом цепляется, все больше расщепляя мне душу на атомы.

- Машенька, надо идти, - трогает её за плечико Анжела.

- Нет! Не хочу! Это мой папа! - начинает рыдать.

- Не плачь малышка, пожалуйста, - меня тоже обжигает слезами. От бессилия, от безысходности. Легче сердце вырвать, чем родную крошку отдать этим бездушным "представителям закона". Анжела решительно хватает Машеньку за руки, отрывает её от меня. У девочки начинается истерика. Она кричит, бьёт ногами и руками, цепляется за меня, но тут на помощь приходит мент, отрывает её руки, хочется врезать ему по роже, а Анжелу за волосы двинуть об стену и Машку забрать, но я понимаю что нельзя, надо держаться.

- Отстаньте от меня, я не хочу с вами! Ненавижу вас! - бьется в истерике Машка. Лупит кулаками мента, достаётся и Анжеле.

- Тихо! – прикрикивает та. Мент сгребает Машку в охапку. Тащит в лифт. Не могу смотреть на это больше. Захлопываю с грохотом дверь. Луплю кулаком по стене и со стоном съезжаю вниз. Меня самого накрывает истерикой. Как она там? Как забрать её? Как пережить это? Я не знаю. Я и сам чувствую себя маленьким бессильным ребёнком, которого бросили родители. Бьюсь несколько раз затылком о стену, по щекам льются слезы, остервенело размазываю их по лицу, закусываю кулак.