Тогда он стал просто гипер-опекаемым родителем, иногда не позволял сделать лишний шаг. Но я не злилась на него, понимала, что таким образом он обо мне заботится, всегда ставя выше всех любовниц, с которыми подолгу не задерживался. Только вот с появлением в нашем доме Аделаиды все кардинально изменилось. Ей удалось так приворожить отца, что он все свое время стал ей уделять, поселил в особняке, так еще и обеспечил деньгами для всех ее нужд.

- Ты обычная содержанка, моя дорогая Ада, – вижу, как глаза сужает и со злости сжимает в руке вилку. – Любовница влиятельного человека в городе, которые дает тебе деньги за… – театральная пауза, – интимные услуги. Ведь на большее ты, увы, не способна. Тебя подобрали с улицы. Обычная певичка в местном баре, где на тебя дрочат приезжие дальнобойщики, пока ты глотку надрываешь на сцене.

Не сразу понимаю, что выражение ее лица резко изменилось. Теперь она не злится, а выглядит очень даже довольной. Коварно и хитро улыбается, словно бы забрала первенство в нашей ссоре. Нагло восседает на стуле, вдруг почувствовав некую власть. И что это она смотрит мне за спину? Только не говорите мне… Там не должен быть…

- Немедленно извинись, Инга, – грозный голос отца похож на раскат самого сильного грома. – Инга!

Машет рукой, мол, давай, дорогая дочь, унижайся перед Аделаидой. Скажи ей «прости меня» с чувством, тактом, расстановкой. Покажи, что тебе очень и очень стыдно за свои слова.

- С чего бы это вдруг я должна перед ней извиняться, папа? Она мне никто!

У Аделаиды чуть ли не радуга из пятой точки выпрыгивает, так ей нравится, что отец меня сейчас отчитывает как маленькую девочку. Вот не вовремя он домой приехал. Должен же еще в командировке находиться как минимум сутки, но, похоже, решил своей ненаглядной сделать сюрприз.

Уставший, в расстегнутой рубашке и слегка помятом костюме, Павел Аркадьевич еле на ногах стоит, видно, что поездка его вымотала, но при этом он не теряет грозности в голосе. Он пытается подавить меня своим взглядом голубых глаз, метающих молнии.

Включил жесткого бизнесмена даже дома, якобы запугивая непослушную дочь. Но ничего у него не выйдет, я давно уже перестала бояться папу. Показываю всегда свой истинный характер, доставшийся мне от бабушки Евгении, лишь бы не быть бледной тенью самой себя.

- Инга, ее зовут Аделаида, – подходит к своей подстилке, тут же обвивающей его за плечи и целующей нежно в щечку. Аж тошнить начинает. – Проявляй к ней уважение. Возможно, в скором времени ее статус изменится.

Какого черта?

Смотрю на отца, как на сумасшедшего, он же подобно влюбленному дураку готов утонуть в черных глазах Ады, точно его привороживших. Готова поклясться, что у нее есть ведьмовские мешочки где-то в вещах и книга заклинаний. Не может тут быть любви, раз все вокруг денег крутится. Причем изначально именно они играли важную роль в их отношениях.

- Ты с ума сошел, папа? – резко на ноги поднимаюсь, уронив при этом стул. Шок застывает на лице, а внутри все сковывает льдом. – Она же просто из-за крупного счета в банке с тобой рядом, – плотину прорвало, меня уже не остановить. – Не делай глупостей, иначе наша семья…

- Аделаида тоже входит в нашу семья, дочка.

Бред какой-то!

Я не собираюсь это все выслушивать от родного отца.

Не собираюсь извиняться перед шлюхой, так ловко попавшей в наш дом, обведя умного и хваткого бизнесмена вокруг пальца.

Пусть катятся оба ко всем чертям, радуясь новым переменами в жизнях. Я не буду находиться под одной крышей с такими людьми. Бесят!