Это было неправильно, ведь так? То, что он сделал, было неправильно. Он отшлепал меня, как непослушного ребенка. Я не помню, чтобы моя мама когда-нибудь шлепала меня. Но сейчас это произошло. Моя задница болит, и я чуть не разрыдалась в самом начале, когда он перекинул меня через колено.

А после этого...

Не думаю, что я когда-либо была такой мокрой. Мои трусики хоть выжимай. Я так возбудилась, что сейчас невыносимо тянет живот. С каждым прикосновением его руки становилось только хуже. Неужели я одна из тех, кто получает удовольствие от шлепков? Что, я мне теперь делать с этим новым знанием?

Хотя, мне кажется, дело не в шлепках, дело в том, что это был он. Я бы не завелась, если бы это был кто-то другой. Но экспериментировать на это счет с кем-то другим, я не собираюсь.

Голова кружится. Сердце все еще колотится. Как я могу снова встретиться с ним лицом к лицу?

Поначалу идея позвонить отцу кажется привлекательной. Он никогда больше не сделает ничего подобного, если папа узнает об этом. Но в то же время это означает, что он попадет в беду, а я не смогу забыть об этом. Я всегда буду в тупике. Все, что он делает, происходит из-за того, что я иду против его приказов, то есть приказов отца.

Если папа узнает, что Юра хоть пальцем меня тронул, он попрощается со своим членом. Я в этом не сомневаюсь. Единственное, чего папа хочет больше всего на свете, - это чтобы я была нетронутой. Это выглядит странно, но, наверное, он старомоден.

Когда зажужжал телефон, это вернуло меня в реальность. Черт, все ждут меня у Тимура. Сообщение от Маши.

«Где ты? Полицию вызвать?»

Этого достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Судя по времени на моем телефоне, я опаздываю на двадцать минут и с ее стороны логично предлагать помощь.

«Извини, не смогу придти. Я в порядке. Развлекайтесь»

Сейчас этого достаточно. Я оставляю телефон на комоде, с неохотой волоча ноги по комнате. Я даже не могу расстроиться из-за того что не смогла выбраться из дома, сейчас меня больше волнует как теперь смотреть Юре в глаза.

Он должен был почувствовать, когда я задрожала. Это не была дрожь отвращения. Если бы это было так, все стало бы намного проще. Нет, это точно была дрожь от удовольствия.

Я уже хотела большего. Я хотела почувствовать его руку на своей голой коже.

Я никогда не смогу выбросить его из головы, ведь так? Он всегда будет там, мучая меня. Напоминая мне об этой ночи и о том, как неловко мне было, когда он не захотел меня. Напоминая мне, что он все еще не хочет меня, но заставляет меня хотеть его все больше и больше - Боже, я хочу, и я ненавижу себя за это. Почему это не может быть кто-нибудь другой?

Я медленно раздеваюсь, не спеша снимаю джинсы. Не могу удержаться, чтобы не включить лампу на комоде, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть, что он сделал. Отпечатков рук нет - не знаю, разочарована я или нет, - но вся моя задница красная, и кожу жжет от прикосновений. Но в приятном смысле. А должно ли это быть приятно?

Стук в дверь пугает меня настолько, что я вскакиваю и хватаюсь за джинсы, как будто меня застали за чем-то плохим.

— Что?

Резко спрашиваю я.

— Я хочу поговорить.

— Я думаю, ты уже достаточно сказал.

— Я хочу поговорить по-настоящему. Серьезно.

Надеюсь, начнет с извинений. Но, честно говоря, я не уверенна, стоит ли мне тратить время, надеясь на то, что его замучила совесть. Что-то подсказывает мне, что это не так. Даже если ему жаль, он никогда не признается в этом. Это я уже поняла.

— Дай мне секунду. Я переоденусь.

Я торопливо натягиваю футболку и лосины, прежде чем отпереть дверь. Но я не распахиваю ее перед ним, а отхожу в сторону и сажусь на кровать. Все еще немного болит, но не слишком сильно. Я испытываю приятные ощущения. Надеюсь, он никогда не узнает, потому что я умру от смущения.