Хьюитт прищурился:

– Калеб Саут, я узнал твой голос. Не делай этого.

Калеб чертыхнулся. Похоже, он тоже недолюбливает Хьюитта.

Мы доплыли до понтона, и пара грубых рук подхватила меня и втянула на борт.

– Дейв, – резким тоном сказал мой похититель, – держи иглу наготове, пока я буду подниматься из воды.

Ну здорово. Меня похитили двое злодеев по имени Калеб и Дейв. Интересно, в их выпускном альбоме Лэнд Инститьют им предрекали карьеру владельцев семейных ресторанов или, может, магазинов «Все для садоводов»?

Я все еще не могла пошевелить конечностями, но пальцы ног слегка закололо. Действие токсина заканчивалось. Я попыталась что-то сказать, но лишь нечленораздельно забулькала.

Калеб Саут взобрался на понтон и подтянул меня к себе, чтобы я снова загораживала его от Джема. Дейв убежал на корму и начал возиться с мотором.

– Дейв, скорее! – гаркнул Калеб.

– Я пытаюсь, – проворчал Дейв. – Та идиотка попала в мотор.

Замечательно. Хоть бы он взорвался прямо ему в лицо.

– Калеб, послушай меня! – позвал с яхты доктор Хьюитт. – Это безумие!

– Да, я помню твои лекции, – голос Калеба тоже сочился ядом, как игла его шприца. – Наши планы безумны, бла-бла-бла. Но «Аронакс» на плаву, а Гардинг-Пенкроф больше нет – так, может, это ты был безумцем, раз ушел от нас, а?

Я не знала, что такое «Аронакс», но от одного этого слова, острого и тяжелого, как нож мясника, меня передернуло. Но стоит уже порадоваться, что я могу дрожать. Я попыталась повернуть голову, и она качнулась вбок, как на шарнире. Еще час-другой – и я дам им сдачи.

– Ваша новая игрушка совершенно бесполезна, – возразил Хьюитт. – Даккар – вот кто имеет значение.

– Игрушка?! – возмутился Калеб.

– После того, – продолжил Хьюитт, – что вы сделали этим утром с академией, с братом Аны, она стала бесценной.

Мне не нравилось, как он обо мне говорит – будто я какая-то ценная вещь, а не человек. Не хватает, чтобы он начал торговаться: еще предложит разрубить меня пополам, чтобы никому не было обидно.

Я чувствовала на своем горле дрожащие пальцы Калеба. Он нервничал, и с упирающейся мне в сонную артерию иголкой мне это очень не нравилось.

Дейв на корме понтона издал триумфальное: «Ха!»

Мотор зафырчал, и понтон, разгоняясь, сдвинулся.

– Прощай, доктор Хьюитт! – крикнул Калеб. – Ты был хреновым учителем.

Что ж, даже если Хьюитт не сообщник учеников Лэнд Инститьют, пользы мне от этого не было никакой. У меня оставался лишь один вариант. Я громко забулькала, стараясь привлечь внимание Калеба.

Он сжал пальцы на моей шее:

– Что такое, Даккар?

Я продолжала нечленораздельно что-то лепетать, чтобы он подумал, будто мне нужно сказать ему нечто важное, и почувствовала, как он наклоняется. Любопытство – неотъемлемая черта человеческой натуры. Я терпеливо ждала подходящего момента и угла его наклона и, когда все совпало, воспользовалась единственным доступным мне оружием: со всей силы откинула голову назад – и услышала желанный хруст ломающегося носа Калеба.

Он закричал и ослабил хватку, всего на мгновение, но этого было достаточно. Влажные пальцы заскользили по моему горлу, я увернулась от его руки с ядом и безвольным мешком плюхнулась за борт.

Я успела сделать вдох, прежде чем моя голова погрузилась под воду. Руки и ноги были как переваренная лапша, но полная грудь воздуха вытолкнула меня на поверхность, и я успела услышать шипение лейденского пистолета и короткий вскрик Дейва.

Обозленный Калеб нырнул за мной. Две пули, выпущенные из М4А1 Джема, отскочили от его гидрокостюма. Калеб схватил меня за волосы и потащил за собой к быстро уплывающему понтону.