— Хочу сразу определить границы. Усвой сразу: в отношении моего брата не строй планов, никаких свадебных колоколов и неожиданных залетов… — кривит губы, а я понимаю, откуда растут ноги этого предупреждения. Отец… Неужели он и Тихомировым предлагал меня купить? Именно купить, по-другому его желание пристроить меня к богатому кошельку я назвать не могу.

Сглатываю ком в горле, только не при нем, только не при Глебе, умоляю свою нервную систему держаться. Никаких слабостей, никаких слез. Даю себе время успокоиться, а потом ровным голосом и с улыбкой на губах:

— Мы с Ваней достаточно взрослые, чтобы разобраться в своих отношениях без посторонней помощи, но думаю, ваш брат рад такой заботе, — тонкий укол и предупреждение, что я молчать о нашем разговоре не буду. Он меня прекрасно понял, глаза сужаются еще сильнее, я вижу только темную радужку, по которой расплылся зрачок. Я тоже могу бить в ответ. Если бы у них были близкие отношения, а Ваня позволял брату вмешиваться, Глеб был бы в курсе его болезни.

— Будешь создавать проблемы, вылетишь в тот же день из компании, соблюдай субординацию, — вскакивает с кресла, обходит стол и нависает надо мной. Вот это да, кому-то я на хвост наступила.

— Напомните мне, пожалуйста, в какой момент вам показалось, что я могу нарушить субординацию? — он слишком близко, его дыхание касается моего лица, и это очень нервирует.

Мне в кайф с ним спорить на псевдокультурном языке – вообще отпад. Глеб уверен, что его опыта и красноречия достаточно, чтобы поставить меня на место, но проблема в том, что я умею быть той еще вредной стервой, когда меня обижают.

— В тот самый, когда ты вошла в этот кабинет и не начала свою речь с извинений, — у меня моментально отвалилась челюсть, и ее не поднять. Кто-то привык, что ему смотрят в рот, лижут кожаные носки туфлей и проглатывают все дерьмо, что он творит?

— С извинений? — надеюсь, мое высокомерное удивление выглядит достойно.

— Ты понимаешь, о чем речь, — вкрадчиво, почти упирается своим носом в мой. Не собиралась разыгрывать дурочку, конечно, я понимаю, что так задевает Глеба Тихомирова – в глаза его мало кто называл козлом.

— Тогда вы не были моим боссом, — максимально вежливо и смиренно. — А я стала свидетельницей жестокости, бесчувственности и хамства. Понимаете, вы тогда тоже не извинились. Мое оскорбление вас и жизнь живого существа несопоставимы, поэтому…

— Поэтому ты прямо сейчас едешь домой, — грубо обрывает. Мое сердце замирает, перестает биться. Вот тебе, Милада, и стажировка, даже часа не продержалась. — Собираешь вещи, и через два часа чтобы твое тело было в аэропорту, — продолжение его речи мой мозг усваивать отказывается.

— Не поняла.

— Едешь со мной в командировку в роли… «подай-принеси». По прибытии моя помощница введет тебя в курс дела. Опоздаешь на чартерный рейс – ноги твоей в моей компании не будет. Если же ты шевелишься и выполняешь поручения так же смело, как мелешь языком, ты нам подходишь…

6. Глава 5

Лада

Занимаю место у окна в самолете. Ваня опускается в кожаное удобное кресло напротив меня. Он зол, впервые я вижу друга таким напряженным. Глеб отдает распоряжение бортпроводнице, проходит мимо нас, сзади еще одна зона на четыре человека. Я рада, что весь полет мне не придется терпеть его присутствие рядом. Хватит и того, что мы находимся в одном самолете.

Чуть больше двух часов назад я думала, Тихомировы подерутся. Я даже дверь не успела закрыть, сразу с порога выпалила:

— Вань, меня приняли. Лечу в Сочи через два часа с твоим братом.