Язык присыхает к нёбу. Да я даже отшатнуться не могу. Глеб уверенно берет за плечи, разворачивая, осторожно облокачивает попой на стол.

- Все в порядке, Алис? Эй, детка, взгляни на меня. Тебе плохо?

Ловлю его взгляд, а там…

Ничего, кроме беспокойства.

А я не могу. Погибаю. Губы. Такие красивые. Такие…

Ну пожалуйста…

Пожалуйста!

***

Привет, любимые читатели))) Я принесла вам чудесную новинку)

2. 2

- Алис, лучше? На солнце перегрелась?

Какое солнце? Измучено прикрываю глаза. Мне на самом деле плохо, но жара здесь ни при чем.

Глеб трогает лоб. Его касание абсолютно техническое, он совершает обычное механическое действие, но для меня, конечно, оно имеет иной смысл. Воровато впитываю ощущение, чтобы потом воспроизводить по памяти. Глупо знаю, но что же делать.

Абсолютно натуральным образом трясет от близости. Будто в коконе сверх ощущений нахожусь.

- Температуры нет, но лучше под зонтом больше сиди. Матери сказать, чтобы пришла?

Мамы тут только не хватало. Чтобы без проблем раскусила мой позор, ей это легко будет сделать. Ну соберись же! Весь год держалась, что сегодня случилось?

Может потому, что Глеб стоит передо мной в коротких плавательных шортах?

Или потому, что впервые так близко находимся, и я могу беспрепятственно вдыхать его уникальный запах.

- Нет, – сиплю, как простуженная. – Справлюсь.

- Хорошо, тогда я пойду.

Берет два бокала и неспеша шествует на выход. Закусываю губу, неожиданно выкрикиваю.

- Глеб, а ты не поможешь?

Идиотка. Боже, какая идиотка.

О чем просить…

Он медленно, как в шикарном голливудском фильме, поворачивается. Поднимает вопросительно бровь. Меня поражает и ослепляет этот мужчина. Сексуальная небритость, слегка растрепанные волосы, крупные изогнутые губы и великолепное тело.

Нет, умру сейчас. Как можно быть таким? Почему угораздило влюбиться (я точно теперь знаю) в папиного друга?

Авдеев беспристрастно смотрит. Невозможно прочесть эмоции, в глазах лишь сдержанная вежливость. Выгляжу, наверное, несчастной дурочкой. Пытаюсь успокоиться, но безуспешно. Наконец, проглатываю волнение. Киваю на ведерко со льдом и пищу.

- Вот. Не могу отколоть.

Глеб недовольно передергивает плечами, но все же идет назад. Я же, как больная маньячка, слежу за каждым движением. Надо притормозить с разглядыванием, нужно взять себя в руки и успокоиться.

Он с девушкой. С девушкой!!!

А мне всего девятнадцать с половиной. Разве я смогла бы его заинтересовать? Не уверена. Точнее, знаю, что нет.

Забирает ведро и берет нож для колки. Несколькими сильными взмахами раскалывает лёд на большие куски. Загребает ладонью и выкладывает на доску.

- Дальше сама сможешь?

Завороженно качаю головой. Он же, не меняя отстраненного выражения лица, дробит осколки и смахивает в подставленную посудину. Кусок отлетает в мягкие чашки купальника, больно царапая кожу. Взвизгиваю от неожиданности. Холод вырывает из мечтательного облака. Завороженно смотрю, как лёд быстро тает и стекает на грудь, заставляя соски сжаться и затвердеть.

Но не торчащие соски заставляют терзаться угрызениями. Я пылаю, горю от желания. Мучительно стыдно, что чувствую внизу живота тянущее будоражащее ощущение. Понятия не имею в свои годы, что такое настоящий секс, но уверена – эмоции те же.

Какой позор!

Мне бы убрать тающую провокацию, но залезть и подцепить кубик, не могу. Льдинка печет грудь, вызывая обжигающее чувство. Это пытка. В купе с его близостью страшная пытка вдвойне.

- Я… Спасибо… Достаточно.

Блею невнятный бред. Хочется закрыть глаза рукой, повернуться и сбежать. Нахожу силы, поднимаю глаза на Глеба и …черт-черт-черт!!!!