— Что это? — пробормотала Лядова.

— Обыкновенная деревенская ведьма, — объяснил Гранин, — увидела мое вдовство.

— А тот, кого я ищу?..

— Третий дом на втором порядке, — хмуро сказал он, подозревая, что речь идет вовсе не о неведомом Шишкине.

Лядова помолчала.

— Да перестаньте, — резко сказала она наконец, — вы же образованный человек. Какая еще ведьма? Это все от дремучести.

Гранин пожал плечами и пообещал себе найти потом ведьму, чтобы расспросить ее о природе того колдовства, которое над ним сотворили.

Ему все время казалось, что молодая личина в любой момент слезет с него, как старая шкура с лягушки.

Только вряд ли ведьма захочет с ним разговаривать, уж очень напугал ее цыганский след на Гранине — выступавший против самой природы человеческой.

И то верно: он и сам был наполнен страхом. Да только жить все равно как-то надо было.

8. Глава 08

Когда Саша была маленькой, ей никто не запрещал играть с деревенскими детьми, и она шла по знакомым улочкам с чувством нежного узнавания. С ней то и дело кто-то здоровался, и она останавливалась, чтобы переброситься несколькими словечками.

Но вот Андрея Шишкина, вышедшего встречать их на крыльцо, она не помнила. Выправка выдавала в нем старого вояку, дубленое лицо было загорелым дочерна и покрытым морщинами — таких состарившихся солдат здесь жило немало. Кто-то умудрился жениться, но многие доживали свой век в одиночку. Отец и дед навещали их несколько раз в год, накрывая стол и вспоминая былые времена. Сашу не брали на такие сходки — уж на что отец смотрел сквозь пальцы на все ее вольности, но даже он считал, что грубоватый солдатский юмор слишком солен для молодой девицы.

— Саша Александровна, — Шишкин скупо улыбнулся, — а выросла-то как! Я ведь помню тебя ростом мне по колено.

— У меня в няньках, — пояснила Саша Михаилу Алексеевичу, — все папино войско числилось.

Управляющий, который после встречи с деревенской ведьмой стал еще печальнее обычного, промолчал.

— И что же ты вдруг вспомнила о старике? — прервал это молчание Шишкин.

— Лошадей хочу разводить, — ответила Саша, — лядовскую породу…

Он не дослушал ее. Развернулся и ушел в дом.

Саша недоуменно перевела взгляд на Михаила Алексеевича.

— Что это он? — спросила она. — Куда? Разве я обидела как-нибудь?

— Вы, Александра Александровна, — учтиво и отстраненно ответил он, — не можете никого обидеть.

— Пустое, — досадливо перебила она, — пустое вы сейчас говорите, ненужное. Как будто не человек, а лишь оболочка от него.

Михаил Алексеевич посмотрел на нее едва не с испугом, потом криво усмехнулся.

Но хотя бы в глазах его появилось что-то живое.

— Неужели и вы тоже ведьма? — спросил он уже обычным своим, мягким и теплым голосом. — Читаете меня как книгу.

— Нет-нет, — возразила Саша, обрадованная его возвращением, — книги я совсем не люблю. Разве что сказки немного…

И теперь настал ее черед для молчания. Воспоминание о хрипловатом старческом голосе окутало ее облаком, она будто вдохнула запах трав и снова ощутила ту необыкновенную радость, которую испытывала рядом с лекарем.

В эту минуту хлопнула дверь, и появился Шишкин с солдатским мешком за плечами.

— Ну пойдем, Саша Александровна, — сказал он решительно, — конюшни смотреть. Лядовская порода, стало быть?

И он зашагал в сторону усадьбы вперед их.

— Ступайте, — проговорил Михаил Алексеевич задумчиво, — а я поищу деревенского старосту. Поговорить мне с ним надо.

Саша ободряюще улыбнулась.

Она верила, что некоторая неопытность не помешает ему стать хорошим управляющим.

Саша быстро пожалела, что отпустила Михаила Алексеевича: Шишкин с необычайной деловитостью, будто всю жизнь этим занимался, оглядел деревянные конюшни, остался недоволен и принялся сыпать указаниями: денников требуется больше, манеж желательно теплый, шорную, фуражную и сараи — перестроить, коновала — выписать из города.