Нет, они прибыли! Арриэтта услышала церковные часы, отбивавшие девять ударов.

На мелководье Под и Спиллер возились с крышкой от мыльницы. Под пытался привязать её к корню, и она покачивалась на воде. Обернувшись, он увидел дочь, которая стояла в барке, закутавшись в стёганое пуховое одеяло, и зубы её стучали от холода, из-под гетры выбралась и Хомили, всё ещё сонная и растрёпанная.

– Наконец-то вы проснулись! – радостно поприветствовал жену и дочь Под. – Вот мы и на месте! Что вы об этом думаете?

Арриэтта пока не могла точно сказать, что думает, но место казалось ей достаточно скрытным, тёмным и почему-то безопасным. Хомили, робко остановившись возле дочери и тоже кутаясь в одеяло, кивком указала на крышку от мыльницы и подозрительно поинтересовалась:

– И куда мы на этом поплывём?

Спиллер, как заметила Арриэтта, уже карабкался вверх по берегу. Спутанные корни служили отличной лестницей.

– Никуда, – ответил Под. – Мы погрузим на неё часть вещей, чтобы было на чём переночевать, а добираться до нового дома нам придётся на своих двоих…

– Так куда мы идём? – спросила Хомили.

– Нам надо подняться по лужайке к дому, – объяснил Под. – Ты сама скоро всё увидишь… И придётся поторопиться, пока никого нет поблизости. Спиллер сказал, что они ушли на целый день…

– Кто?

– Мистер и миссис Уитлейс, разумеется. Он в это время работает в саду, а она уехала в город на автобусе. А теперь, Хомили, – добавил Под, приблизившись к барке, – передай-ка мне эти стёганые одеяла и другие постельные принадлежности. Арриэтта, поищи вон там верёвку…

Мать и дочь неохотно сняли с себя тёплые одеяла, и Арриэтта отправилась искать верёвку.

– Как насчёт нескольких кастрюль? – спросила Хомили, складывая одеяла.

– Сегодня вечером никакой готовки, – предупредил Под.

– Но нам надо поесть…

– Спиллер обо всём позаботится. Ну, всё, принимаемся за работу…

Вернулась Арриэтта с верёвкой, и дело пошло быстрее.

Они спускали сложенные постельные принадлежности вниз, Поду в руки, и тот относил их в крышку от мыльницы.

– Вода немного поднялась, – заметил Под, – ночью шёл дождь…

– А мы и не заметили, – отозвалась Хомили, поглаживая рукой гетру. – Эта штука сухая, словно кость…

– Пожалуй, ты права. – Под посмотрел на густую листву над головой. – Здесь хорошо, мы в укрытии. Вы лучше сняли бы башмаки и чулки, и я помогу вам перебраться через борт.

Арриэтта, всё ещё дрожа от холода, присела, чтобы расшнуровать башмаки, и почему-то подумала о Платтерах. Сидни и Мейбл можно пожалеть: всю ночь они провели, согнувшись возле изгороди, в протекающем ялике, под зонтами, с которых капала вода.

Спиллер, как она успела заметить, уже поднялся по отвесному берегу и скрылся из виду.

– Вам со Спиллером удалось поспать, Под? – спросила Хомили, спустив одну ногу с борта.

– Да, мы выспались. – Под протянул руки и, когда жена нагнулась вперёд, подхватил её под мышки. – Улеглись ещё до полуночи. Ты разве не слышала бой часов? Вот так… отпускай руки! Молодец!

– Ой! – воскликнула Хомили, оказавшись на гальке. – Вода холодная!

– А ты чего ожидала в это время года?

Арриэтта сама соскользнула вниз с башмаками и чулками в руках: ей не терпелось подняться наверх по лестнице из корней. У Хомили энтузиазма было явно меньше.

– Теперь вы обе поднимайтесь наверх! – сказал Под, отвязывая крышку от мыльницы. – В этом нет ничего сложного, Хомили. У тебя всё получится, так что не беспокойся…

– Я ни слова не сказала, – холодно отозвалась Хомили и с отвращением посмотрела на маленький утёс. – Ты можешь взять мои башмаки, Под?