Слабо.

Медленно.

Невесомо.

Его губы раскрылись, но я тут же решила ретироваться – отпрянуть, скрыть вдруг всколыхнувшийся ворох неопознанных чувств…

Но Джеймс…

Не позволил.

Не мешкая, действуя так, как будто это само собой разумеющимся, он положил одну руку мне на затылок, притягивая к себе, а вторую – на талию, удерживая так, чтобы не было возможности отстраниться даже на миллимикрон.

Его язык скользнул между пылающих губ, раздвигая себе границы, и тут же стало понятно, кто настоящий хозяин положения.

Мой легкий, странный, внезапный поцелуй вдруг стал настоящим актом подавления.

Он целовал так, что было понятно – этот могущественный оборотень не брал в плен.

Он просто-напросто сжирал свою добычу с потрохами.

Джеймс целовал жадно, остро, волнующе, и все тело заходилось от того тока, который рассыпался от его пальцев, от его губ.

У меня не выходило не только отстраниться, отодвинуться, но и просто вздохнуть – мужчина подавлял мою волю так уверенно и быстро, что…

Ах…

Он отступил также внезапно, как и разгорелось наше безумие на двоих.

Посмотрел в мои глаза насторожено.

Глубоко и тяжело вздохнул.

Я облизнула губы, в странной тяге удержать и запомнить его вкус, и увидела, как желтой искрой зажглись его глаза. Предвкушением. Желанием. Похотью.

— Мистер Джеймс! Мистер Джеймс!

Поняла не сразу, что происходит, а когда осознала, что это Ева бежит наперерез к нам, взволнованная донельзя, испуганная, дрожащим голосом призывая своего хозяина, только смогла опустить голову, чтобы скрыть лихорадочный румянец.

Охотник повернулся к ней, одновременно оправив мою футболку, неведомым образом скатавшейся в жгут под его пальцами.

— Мистер Джеймс! — запыхавшаяся Ева во все глаза рассматривала картину, которая сразу открыла неприглядную правду моего падения и срыва оборотня.

Она была испуганна и недовольна, и было понятно, что злость, которая буквально полыхала в ней, была направлена именно на меня.

Только на меня.

— Звонит ваш отец.

— Черт.

Джеймс подхватил трубку из ее мелко подрагивающих пальцев.

— Да, альфа?

14. - 14 -

 — Джеймс, нам нужно поговорить.

Голос альфы, серьезный и строгий, не произвел никакого впечатления на Джеймса. Он уже давно был слишком самостоятельным, лучшим охотником в стае, самым сильным оборотнем в округе. Он знал, что отец присматривается к нему из-за того, что однажды Джеймсу придется сменить его на посту главного в стае, но мужчина не делал никаких движений в ту сторону. Ему было хорошо и одному.

— Ну?

— Говорят, ты приютил ведьмочку?

— Что еще говорят? — оказавшись в спасительной прохладе дома, Джеймс позволил себе слабость – посмотреть за спину, туда, где осталась Бьянка. На расстоянии это было делать намного проще, потому что рядом с ней…рядом с ней он понимал, что все предохранители, все клеммы сгорают от одного только взгляда на ее розовые щеки, алые губы, прекрасные, глубокие малахитовые глаза.

— Нужно поговорить.

— Я слушаю.

Бьянка что-то эмоционально ответила Еве и шла, широко шагая, буквально печатая шаг, к дому. Волчица снова выказала ей неуважение, а ведьма не смогла сдержать свой юркий язычок…

Джеймс вздохнул: между видами никогда не будет мира. Почти сто лет прошло с тех пор, как ведьмы решили взять главенство над оборотнями и людьми, решив стать вершителями судеб и стереть  волков с лица земли. Истребить вид не так-то просто, но если устроить геноцид путем вымирания – есть все шансы…Чертово проклятие так и не удалось ликвидировать. Даже сами ведьмы, сильные ведьмы из ковена, когда их приперли к стенке, тоже не смогли повернуть это проклятие вспять.