Обнаружить себя сидящей в темноте, судя по ощущениям, прямо на полу, прислонившись спиной к стене, было непривычно, но не так и плохо после всего того, что уже со мной случилось. Память вернулась мгновенно. Это уже какое, получается, по счету пробуждение? Четвертое?! При этом до сегодняшнего дня я ни разу не теряла сознание! Даже при первом посещении прозекторской. Многие студенты-медики, впервые увидев труп на столе, забывают все, чему их учили многие часы теоретических занятий. Да даже не впервые. Устойчивость к подобному зрелищу приходит примерно после полугода обучения, когда перестаешь воспринимать лежащее тело как нечто живое и начинаешь относиться к нему, как к рабочему материалу. Я не падала в обморок ни в первый раз, ни в последующие, потому что, поступая на медицинский факультет, точно знала, что меня ждет. Родители-врачи этому немало поспособствовали.

Не могу сказать, что выбранная специальность сделала меня на сто процентов стрессоустойчивой. Однако, не считая последнего обморока, я, кажется, начала привыкать, что вокруг творится какая-то необъяснимая дичь. Сначала авария, в которой я непонятно каким образом выжила, но при этом потеряла машину. Потом дровосеки, говорящие на неизвестном мне языке. Потом красавчик со шрамом, напоивший меня бурбоном. И кровавая баня, во время которой людей буквально рвало на части. При этом я уверена, что все еще нахожусь в ясном уме и твердой памяти, не страдаю галлюцинациями, и все увиденное произошло на самом деле.

Когда глаза немного привыкли к темноте, я начала различать окружающие меня каменные стены. Подо мной, если верить ощущениям, был не то очередной плащ, не то тонкий матрас. Сидеть на нем было холодно и неудобно, и я, хоть и с трудом, поднялась на ноги. Сделав два неуверенных шага вперед, я едва не впечаталась носом в каменную кладку, таким образом выяснив, что она ближе, чем кажется.

Развернувшись, я пошла назад, и насчитала всего пять шагов, прежде чем снова едва не врезалась в противоположную стену. Маловато помещение, не разгуляешься. Направившись в противоположную сторону от той стены, возле которой произошло мое пробуждение, я обнаружила решетку из частых и толстых металлических прутьев. Просунуть наружу можно было только руку. Кажется, я в тюрьме.

Прислонившись лицом к холодному металлу, я попыталась разглядеть, что находится за пределами моей камеры, но тьма впереди как будто стала еще гуще. Я всматривалась до рези в глазах, набираясь храбрости, чтобы позвать на помощь, но каждый раз, открывая рот, снова его закрывала. И когда, наконец, решилась, из груди вырвался лишь хриплый кашель. Кажется, простуда ближе и реальнее, чем я думала. Холод, идущий от камней, пробирал до костей, а на мне была лишь тонкая майка, я ведь собиралась в Лос-Анджелес, погреть косточки на пляже Малибу. Вместе с Майком.

В животе тихо заурчало, это организм напомнил о естественных потребностях, таких как еда, и я зажмурилась, дыша глубоко и размеренно. Но окружающая меня обстановка не способствовала позитивному мышлению. А полная неизвестность, где я, и что меня ждет точно не добавляли оптимизма. Я уже допустила вероятность своего попаданства. А как еще объяснить все происходящее? Ладно, авария. Мало ли куда я могла заехать. Но то, что творилось вокруг меня последние несколько часов, очень сильно напоминало… магию? Начиная с шаровой молнии, которая прилетела из-за деревьев и обездвижила меня. Теперь-то понятно, что это один из маньяков-дровосеков запустил ее.