«Чикруло». Застольная кахетинская. Государственный этнический хор Грузии» – «Пустое»; «Похилие дерево». Украинская народная песня» – «Дрянь».

Крестиками обозначались пластинки, которые нравились Сталину. Чем больше крестиков, тем, по мнению вождя, музыка лучше. Есть записи, где 6,7,8 крестиков. «Русский и Бессарабский марши в исполнении оркестра под управлением С. Чернецкого» удостоились 8, а «Марш танкистов» только 7 крестиков». Вальс «На сопках Маньчжурии» в исполнении оркестра под управлением С. Чернецкого и «Ты подойди, солнце красное» в исполнении оркестра под управлением А. Александрова – 6 крестиков. Ария Карася «Ой, шось дуже загулявся» из оперы С. С. Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем» – 5 крестиков и пометка «Очень хорошо!».

Конечно, было бы крайне интересно исследовать музыкальные вкусы Сталина, проанализировав его пометки на пластинках, но в настоящее время они находятся в труднодоступном архиве, и это, видимо, дело будущего.

Судя по воспоминаниям современников, «вождю народов» больше всего нравились народные песни, русские, украинские и грузинские, а также революционные и военные песнопения. Но иногда он удивлял своих гостей и соратников необычными и достаточно оригинальными музыкальными предпочтениями.

В 1944 году у него на даче не раз обедал (а скорее ужинал) уже упоминавшийся нами Милован Джилас. Он писал о том, как закончился один из «обедов»:

Мы отошли от стола, но перед тем, как разойтись, Сталин запустил громадный автоматический проигрыватель.

…Сталин поставил пластинку, на которой колоратурные трели певицы сопровождал собачий вой и лай. Он смеялся над этим с преувеличенным, неумеренным наслаждением, а заметив на моем лице изумление, стал объяснять, чуть ли не извиняясь:

– Нет, это чертовски хорошо придумано, чертовски хорошо придумано.

В историческом исследовании «Ближняя дача Сталина» упоминается о том, что в сталинской коллекции особое место занимали пластинки Александра Вертинского. Казалось бы, что может понравиться твердокаменному революционеру в «декадентских» романсах эмигранта, мать которого происходила из дворян? Но Сталин слушал эти записи! Более того, они скорее всего ему нравились.

Александр Вертинский эмигрировал из России в 1920 году вместе с войсками Врангеля. А потом начались его скитания по миру: Турция, Греция, Румыния, Франция, Америка, Китай… С середины 20-х годов он неоднократно обращался в различные советские инстанции с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Но только в 1943 году, когда он написал письмо на имя Молотова, такое разрешение было получено. Авторы книги «Ближняя дача Сталина» приводят некоторые детали отношения Сталина к Вертинскому:

Среди прочего в коллекции генсека имелись и пластинки «декадента» А.Н. Вертинского. Певец вернулся из эмиграции в 1943 году. Спустя некоторое время грамзаписи его песен были выпущены Комитетом по делам искусств СССР с согласия, а скорее всего по прямому указанию Сталина. В 1951 году Вертинский стал лауреатом Сталинской премии.

На это указывают белые этикетки на дисках из сталинской коллекции – именно такие этикетки наклеивали на пластинки, присланные на одобрение вождю перед тиражированием. К дискам была приложена сопроводительная записка председателя комитета: «Тов. Сталину. Согласно договоренности, посылаю Вам подготовленные нами грампластинки с записью А. Вертинского. М. Храпченко». Внешний вид этих пластинок свидетельствует о том, что они неоднократно проигрывались.

Несмотря на то что Вертинский вроде бы считался «обласканным» властью (все-таки Сталинская премия, хотя и второй степени), его творческие интересы и возможности были несколько ограничены. Из полутора сотен его песен к исполнению было допущено всего 30, причем на каждом концерте присутствовал цензор. Из трех тысяч данных им концертов всего несколько приходились на Москву и Ленинград, а выпущенные пластинки быстро стали раритетами. Но у Сталина они были…