– У нее белое пятно на губе, – ошалело произнес муж.

– Это ерунда, – успокоила Маша, – у мопсов встречаются подобные отметины, правда, очень редко, на здоровье они плохо не отражаются.

Мы с мужем посмотрели друг на друга.

– Точь-в-точь такой же отличительный признак имелся у Фени, – пробормотал Паша.

Собачники хорошо знают: попав в руки новых хозяев, щенок, как правило, нервничает, скулит, но Куки всю дорогу до дома мирно спала у меня на коленях.

В нашем доме, который называется Мопсхаус, живет несколько собак, и в стае свои законы. Мопсы приветливы, рычать на постороннего пса не станут, но, когда я принесла из питомника Фиру и Мусю, Муля встретила их прохладно, ложиться в свой домик щенятам не разрешила, к общей миске с водой не подпустила, игрушки взять не позволила. Мульяна оттаяла только на второй день, Капа игнорировала детей неделю. Феня дулась месяца два, а кот Сан Саныч демонстрировал пренебрежение к мелочи примерно полгода. Когда в Мопсхаус перебралась Мафи, ситуация повторилась, только Мулечки у нас уже не было и обструкцию паглю устроили Капа, Феня, Фира и Муся. Мопсихи примерно через месяц стали считать Мафуню сестрой, а вот кот не желал замечать нового члена коллектива очень долго, Сан Саныч до сих пор косо поглядывает на пагля.

Зная, что Куки ждет не самый радушный прием, я положила ее на пол в холле и сказала:

– Ребята, сделайте одолжение, проявите немного толерантности. В отличие от вас, у Куки было очень тяжелое детство, она не умеет ходить.

Мопсенок чихнул, подполз к Капе и ухватил ее за хвост. Я вздохнула, ну, сейчас наша царица Капитолина объяснит ничего не соображающей Куки, кто тут главный и что ее поведение Их Собачество не одобряет.

Капитолина улыбнулась и облизала мопсиху. Я не поверила своим глазам. Потом к щенку приблизились Фира и Муся, их вертящиеся хвосты говорили о том, что девушки невероятно рады встрече с новым жителем дома, а Мафи тут же притащила Куки гору игрушек.

– Мне это кажется, или они правда ведут себя так, словно знают Куки не один год? – растерялся Александр Иванович.

Через час Куки попыталась встать на разъезжающиеся лапки, через два начала, пошатываясь, бродить по кухне и столовой. Ближе к вечеру Мафи, ухватив щенка за шкирку, утащила его на второй этаж, а вниз собачий ребенок спустился сам. Когда стали раздавать ужин, Наташа зашмыгала носом.

– Что случилось? – спросила я.

– Посмотрите на Куки, – сказала домработница.

Я перестала раскладывать консервы по мискам, обернулась… Все псы сидели на своих местах и тихо стонали, ожидая еды. Куки устроилась у крайнего шкафчика слева, там всегда ела Феня.

– Она заняла место Фенечки, – пробормотала Наташа, – а еще раньше легла отдыхать туда, где стоял лежачок Фенюши. Не надо, наверное, так говорить, но мне кажется, что Феня к нам вернулась, только она молодая, здоровая и веселая. И собаки ее как родную встретили.

Вечером, выйдя из ванной, я собралась лечь и обнаружила, что все животные, как обычно, скопились в моей спальне. Фира, Муся, Капа, Мафи и кот Сан Саныч лежали на большом диване. В центре стаи мирно похрапывала Куки, ее нежно обнимала Капитолина, а британец положил на новую жительницу Мопсхауса свой роскошный хвост.

Я подошла к софе и тихо спросила:

– Неужели вы так мгновенно подружились?

Наша Царица подняла голову и тихо тявкнула, кот звонко запел.

Ночью я проснулась оттого, что под головой началось землетрясение, и пробормотала:

– Феня, сколько раз тебе говорить: не залезай под мою подушку.

Потом я машинально пошарила рукой, чтобы отпихнуть Дочь оленя, и тут же проснулась. Фенечки нет, другие собаки никогда не пытаются помешать мне спать, не лезут к изголовью.