. Девять годков уже как курсирует вместе с другими своими собратьями по одному и тому же маршруту. По уверению капитана, тридцать верст от Питера до Кронштадта пройдет часа за три максимум. И это если погода мешать будет, а так скорее выйдет. Оборудован вертикальной паровой машиной Уатта фабричного типа мощностью в тридцать лошадок и рассчитан на пятнадцать пассажиров, в числе коих оказался Лермонтов, Гончаров, их общий (так договорились еще до плавания) слуга Соколов и… я. Уже прекратил паниковать и материться в «пузыре» и, приведя в норму мысли, пытался разобраться в ситуации.

А меж тем «Быстрый» наконец-то подал первые признаки жизни. Под палубой что-то застучало, сотрясая неуклюжий корпус. Из пароотводной трубы со свистом вырвалось горячее облачко. Колеса неспешно, будто лениво, ударили по воде широкими лопастями. Трапы уже сняты, и пароход начал разворачиваться на фарватер, разгоняя широкую волну. Ну а я, словно безвольный пленник, старался понять, куда угодил, что все это значит и как выбраться. В этих раздумьях я и провел весь путь до Кронштадта, ничуть не интересуясь видами Невской губы. Зато в Кронштадте было на что посмотреть уже на пристани и сделать некоторые выводы о моем «попутчике» и его возможностях.

«– А ну стой, стой, турецкая твоя морда! Я те покажу, как тут у нас буянить!

– Митрич, а он точно турок?

– Точно! Я их, дьяволов, во как знаю! Шрам у меня откедова, по-твоему?

– Ну, коли так, то тады держи стервеца! Не уйдет от нас!»

Под взгляды и тревожные возгласы многочисленных зевак трое могучих грузчиков наседали на низенького, худенького, похожего скорее на цыгана, нежели на турка, человека. В глаза сразу же бросился невероятный синий тюрбан, больше напоминающий шляпу волшебника-астронома. Высоченный, узкий, с кисточкой наверху, от основания до самого верха украшен металлическими кольцами, какими-то полумесяцами и трезубцами. Где-то я такую «шапку» уже видел…

Точно. Сомнений не было. Передо мной самый настоящий сикх. Их еще индийскими казаками называют. И действительно, сходство есть, и немалое. Тоже народец воинственный, живет обособленно от остальных индусов, военное дело уважает (каждый мужчина – воин), но и на земле работать умеет. Однако воевать сикхам все же приходилось чаще и против численно превосходящего противника, пользуясь тактикой «двух с половиной ударов». Это когда незаметно из засады сближаемся с врагом, затем молниеносно бьем, вгоняя его в шок, а после стремительно отступаем, не позволяя контратаковать. В общем, классическое партизанское «укусил и убежал».

Кстати, кольца на тюрбане – дастарбунге – непростые. Метательные. Заточены до бритвенной остроты по внешнему краю. Известны как чакры. Да-да. Не путать с энергетическими центрами человека. Это другое.

Делали такие «колечки» из стальных или медных полос весом от ста до трехсот кг и метали, если верить слухам, с такой силой и точностью, что порой мишень оставалась без конечности.

Метались чакры тоже не абы как, а одним из двух способов. Первый – кольцо раскручивается на среднем пальце или специальном стержне. Второй – чакру зажимают между большим пальцем и ладонью. Есть еще в арсенале сикхов два десятка спецприемов, чтобы воин мог метать чакры сериями, как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости.

И это вам не сюрикены. Тактика ношения и использования тут иная[15]. Но до чакр пока не дошло, в отличие от уже выхваченной из ножен сабли и небольшого круглого щита. Хрипло бормоча что-то невнятное и дико вращая глазами, сикх ощетинился и, не дожидаясь полного окружения, рубанул вкруговую в прыжке. Попасть не попал, да и толку от этого удара маловато – грузчики лишь отшатнулись. Снова взмах, на сей раз более удачный. Клинок прошелся по руке грузчика Митрича. Брызнула кровь. Несколько женщин взвизгнули. И опять прыжок с ударом.