Оказывается, в этом же здании, в одной из комнат на втором этаже, квартирует еще одна группа русских – человек десять: казаки, питерцы, москвичи, один белорус, двое невесть какими ветрами сюда занесенных уроженцев Северного Казахстана. Кое-кто из них здесь уже третий месяц. На наши лобовые бестактные вопросы: «Ну как тут?» – они отвечают стандартно-уклончиво: «Нормально». После более обстоятельных вопросов выясняется, что служба здесь вроде и не очень пыльная. Ребята ходят в разведку, сидят в засадах в ожидании караванов, изредка отправляются в рейды. Разумеется, опасность нарваться на мину или схватить пулю в перестрелке присутствует, но она не велика. Характер военных действий на сегодня на этом участке фронта – рейдово-диверсионный. Понятие «фронт» здесь очень специфично. По сути, его и не существует. Есть довольно рыхлая линия сербских позиций. Есть не менее рыхлая линия обороны мусульман. Между ними нейтральная, ничейная полоса, на которой периодически появляются как те, так и другие. Всякое столкновение мусульман и сербов, естественно, сопровождается перестрелкой. Группа, чей огонь оказывается менее плотным, как правило, отходит. Такая вот здесь война. Но и на ней гибнут наши русские люди. Не уходят из памяти свежие кресты с русскими фамилиями на кладбище в Вышеграде.

С сегодняшнего дня для нас начался иной отсчет времени. Подписан контракт. Каждому по новенькому, в масле, автомату Калашникова. Оружие знакомое, но не совсем родное. Автоматы югославского лицензионного производства. Это может заметить и не специалист. Фрезеровка деталей – грубая, шероховатая. Те, кто был с этим оружием в деле, сетуют на его ненадежность: автоматы, бывает, «клинит», после дождя и снега железные части густо ржавеют в течение нескольких часов. К каждому автомату пять магазинов. С патронами, похоже, проблем здесь нет. В казарме целый штабель цинковых коробок – бери сколько влезет. Любопытно: у многих на магазинах выгравировано «число зверя» – 666. Сатанинский знак? Совпадение? Шутка? Над этими вопросами головы ломать некогда.

Весь день ушел на подготовку оружия к эксплуатации (очистка его от масла, набивка магазинов патронами, подгонка ремней и т. д.). Надо было видеть, как преобразились ребята, получившие «стволы». Вот она, наглядная иллюстрация старой истины: война – тысячелетняя суть настоящего мужчины. Выходит, сегодня здесь мы занимаемся тем, чем мужчина занимался сотни тысяч лет, – отстаиваем с оружием в руках правое дело. Образ жизни, который мужчина ведет несколько последних столетий, не соответствует его определенному свыше назначению. Бой, поход, засада, трофеи – это естественно, это зов генов, это возвращение к началу, это умножение энергии. Копание в бумажках, маета в городском транспорте, хождение с авоськой по магазинам, говорильня о футболе и политике – это для мужчины неестественно, это потеря энергии.

Да здравствует здоровое мужское начало!

Со вчерашнего дня, со дня подписания контракта, начался наш срок пребывания на югославской земле. Обещания отправлявших нас шустрых пареньков о том, что в контракт войдут дни, затраченные на дорогу, оказались болтовней. Много чего обещалось, да мало что выполнено. Впрочем, сетования здесь неуместны. Жизнь всегда и во все вносит свои жесткие коррективы.

Сегодня получено обмундирование – в основном это амуниция югославской народной армии. Китель, брюки, плащ на подстежке из искусственного меха, белье и масса всяких пустяков, призванных облегчить нелегкую солдатскую жизнь. Переодевались, мерили, подгоняли, часто цокали языками – хвалили югославские вещи, отдавали должное заботе о солдате в государстве южных славян. Чего стоят, например, удобные резиновые сапоги на шнурках, на теплой подкладке, вязаный облегающий шлем-маска, теплый пуловер. Вспоминали родные «кирзачи», вечно сырые портянки, зябкое «хэбэ», костерили отечественный генералитет, интендантов и т. п. Вывод грустен: государство настолько достойно уважения, насколько оно заботится о своем солдате.