Вздыхаю и убираю пальцы с ручки двери. Я, конечно, не Чип, не Дейл, и даже не Гайка, спешащая на помощь, но если не узнаю, что нужно от меня Русику, то не усну.

Складываю листок в несколько раз, убираю в задний карман джинсов и быстрым шагом направляюсь к выходу из женского крыла.

11. Глава 11

Воспоминание 42

25 апреля

В парке по-прежнему многолюдно. В дверях еле удается разминуться с девчонками из параллельной группы — идут, ничего не видя перед собой.

— Куда прешь?! — рявкает одна из них. Типаж — зазнайка вроде нашей Аршанской.

— Отвали, — дергаю плечом, не оборачиваясь.

А потом спрашивают, почему я такой социофоб. А потому, что, когда никого не трогаешь, все равно найдутся люди, которые решат прикопаться за то, что неправильно дышишь.

Снаружи стало еще холоднее. Бросаю взгляд на небо и чуть не падаю с крыльца, с удивлением обнаружив над головой целых две луны. Серьезно? Возникает желание потереть глаза кулаками. И все-таки одно дело знать, что Междумирье — место, так сказать, специфическое. И совсем другое — видеть этому доказательства. Куда я раньше смотрела?

Сбрасываю с себя оцепенение, передергиваю плечами и, наконец, спускаюсь с крыльца. Бреду по освещенной дорожке, поглядывая по сторонам. Какая, нафиг, Артемида? Где тут вообще статуи? Фонтан вроде видела, но древнегреческих богов не встречала. Или Артемида — это из древнеримских? Нет, там, кажется, Диана. Еще Холостов с цитированием Платона. Вот кому бы задать вопрос, где тут древние боги водятся?

— А ты куда это хвост намылила? — окликает меня звонкий голос, и из одной из беседок появляется Аршанская. Вот, помяни черта, и он появится — бабуля всегда так говорила. Блондинка остается в дверях беседки, загораживая обзор, чтобы я ненароком не узнала, в чьей компании она проводит время (зря прячет, в отличие от нас со старостой, они со спутником свет внутри не включали, так что при желании не разглядеть), и совершенно не стесняясь, одергивает задравшуюся юбку. — На свидание, что ли?

— Ага, с Артемидой, — бурчу, продолжая вертеть головой по сторонам.

— Чего-о-о? — теряется Люда. — Кошатница, ты умом тронулась уже?

С трудом сдерживаю раздражение. Ну спасибо, Яна, теперь это глупое прозвище пошло в народ. Оборачиваюсь.

— Ты тут случайно статуи древнегреческих богов не видела? — спрашиваю серьезно.

Аршанская продолжает смотреть на меня как на чумную. Пожимает плечиком под тонкой лямкой маечки. У меня зубы и в ветровке постукивают, правда, может, что любовь греет?

— Были вроде какие-то статуи, — указывает рукой в противоположную сторону той, откуда я пришла.

— Окей, спасибо, выручила, — разворачиваюсь на месте.

— И все?! — несется мне вслед удивленное.

Нет, блин, сплясать в благодарность забыла. Не оборачиваюсь.

— Ты с кем? — слышу, уже удаляясь. Дэн, кто бы сомневался.

— Да кошатница эта ненормальная…

Дальше не слушаю. Не обидно. И правда же ненормальная — кто нормальный попрется на ночь глядя искать Артемиду?

Воспоминание 43

Проходит час с назначенного для встречи времени, когда я, наконец, вижу белеющий в темноте монумент. Фонарей в той части сада нет, и я, как дура, замираю в нерешительности на границе света и тьмы. Может, ну его правда? Но внутри отчего-то неспокойно. Иду в темноту.

На самом деле, две луны дают света, как… именно что как две луны. А сейчас — как это можно назвать? — полторалуние. В общем, одна луна полная, вторая растущая, и видна как раз примерно ее половина. Не фонарь, конечно, но и этого света хватает, чтобы идти не наощупь. Светлые камни дорожки под кедами вполне себе видно, даже силуэты деревьев угадываются по сторонам. Статуя впереди и вовсе видна во всей красе — белоснежная, в человеческий рост. Жутковато — будто призрак.