- Это вы – горячая поклонница? – Дягилев теперь сверлил ее взглядом, не переставая.

- Горячее не бывает! – Лола пылко прижала руки к груди. – Я крайне возмущена, что невинный порыв моей души был так превратно истолкован!

Дягилев еще некоторое время смотрел на нее – все так же пристально и подозрительно.  А потом отвел взгляд в сторону и глубоко вздохнул.

- Из-за ваших невинных порывов со мной не разговаривает моя невеста.

Вот тут Лола удивилась по-настоящему. Да-да, Гвидо что-то говорил про невесту. Но как же это…

- А почему вы не объяснили ей, как на самом деле обстоит дело? – осторожно поинтересовалась Лола.

- Вы меня слушаете?! – к Дягилеву снова вернулся его громкий и раздраженный тон.  – Она не хочет со мной говорить! Как объяснить что-то человеку, который тебя не слышит?!  И все, между прочим, - он нацелил свой длинный палец на Лолу,  - из-за вас!

- Вы хотите сказать, - теперь уже Лола не сводила со своего визави внимательного взгляда, - что ваша невеста поверила тому, что написано в новостях, и не дает вам шанса рассказать, как все было на самом деле?

- Именно так, - Дягилев издевательски кивнул.

- Знаете, по-моему, у вас проблемы с доверием в отношениях.

- А по-моему, у вас проблемы с головой!

Теперь они сверлили взглядам друг друга, словно на спор – кто первый отведёт глаза: женские темно-карие или  мужские зеленые. Первыми сдались зеленые.

- Извините, - Дягилев кашлянул и отвернулся к стене. – Я сказал лишнее. И непозволительное.

- Извинения приняты, - Лола тоже отвела взгляд в сторону. – Итак, возвращаясь к началу разговора. Что я могу сделать для вас, синьор Дягилев?

- Вы можете сделать официальное заявление для прессы, - он тут же снова повернулся. – О том, что между нами ничего нет.

- Это будет выглядеть глупо,  - фыркнула Лола. – Глупо и нелепо. Нет ничего глупее, чем оправдываться.

- Мне это необходимо.

- А мне – нет.

За все недолгое время их знакомства Фёдор Дягилев смотрел на Лолу практически всегда с неприязнью или недовольством. А вот сейчас он откинулся на стуле и принялся разглядывать ее с каким-то странным интересом. Словно пытался что-то понять или определить для себя.

- Хорошо, - кивнул коротко. – Сколько?

- Сколько чего?

- Сколько стоит ваше заявление?

После первого шока от услышанного Лола рассмеялась. А он забавный, этот синьор Дягилев.

- Вы полагаете, что меня можно купить?                                                          

- Зачем так грубо? – мягко усмехнулся Дягилев. Он снова стал расслабленным и патрициански вальяжным. И голос снова мягко зарокотал. – У вас есть то, что мне нужно. Я хочу это получить.

- Что же, разумный и деловой подход, - Лола сложила руки на груди. - А вы уверены, что вам это по карману?

- Назовите цену, - все с той же вальяжной усмешкой ответил Дягилев.

И Лола назвала. Не слишком церемонясь и не намереваясь торговаться.

- Я хочу, чтобы вы приняли участие в моем показе через две недели.

- Что?!  

- Я по вашей просьбе делаю публичное заявление. Вы по моей просьбе принимаете участие в показе, - Лола развела руками. – Честная сделка.

- Честная сделка?!  - заревел басом – ну а чем еще может реветь бас – Дягилев. - Вы соображаете, что говорите? Чтобы я… - ткнула пальцем себя в грудь, - выступал на вашем… - ткнул пальцем в направлении Лолы, - в вашем…  балагане?!

- Балагане? – Лола тоже может демонстрировать идеальный прогиб брови. Но Дягилеву нет никакого дела до ее бровей, он продолжает орать.

- Опера – это древнее, великое  и прекрасное искусство! А не средство для звукового сопровождения  вихляющих бедрами девиц!