Рэйван замер, невольно забываясь и глядя на тонкий силуэт в золотистом сиянии, едва прикрытый невесомой тканью. Грудь Ванды вздымалась в такт прерывистому дыханию, а губы приоткрылись с явным намерением высказать все, что думает о несвоевременном перемещении.

— Ты… — дрогнувшим от негодования голосом отозвалась Ванда. — Ты!

— Уже вышло время завтрака. — Кристиан велел себе смотреть только на ее раскрасневшееся лицо. — Почему ты все еще в сорочке, проклятье?

— Сегодня выходной! Я проспала. Немедленно верни меня обратно в комнату. Нет! Немедленно отвернись. Не смей смотреть на меня. Ты… Это все твоя вина!

— Моя вина? — Глаза сверкнули серебром, и Рэйван в два шага оказался совсем рядом, глядя на нее с высоты своего роста.

— Да, — кинула Ванда ему в лицо, сгорая от неловкости. — Из-за тебя я оказалась здесь в таком виде. Ненавижу тебя, Рэйван!

— Расписание неизменно для студентов и будние дни, и в выходные. Так что ты сама нарушила устав академии, Спичка, — проговорил в ответ Кристиан, снова хватая ее за запястья и предупреждая удар. — Я имею право вызвать любого из вас после подъема. И уж тем более после того, как вы все уже должны были посетить столовую.

— Из-за тебя я проспала, — не сдавалась Ванда, еще больше смущаясь от его близости.

Рэйван не был сердит, в отличие от нее. И в отличие от нее, был одет. Боги, сейчас она мучилась и оттого, что стояла перед ним полуголой, и оттого, что в следующее мгновение может не сдержаться, спалив комнату. Она снова ранит этого негодяя. Зачем схватил ее? Нет, она решительно сойдет с ума…

— Почему же я виновен в том, что ты проспала? — В его взгляде плясали демоны.

Нет, они водили там хороводы, наслаждаясь ее смущением.

— Еще спрашиваешь! — возмутилась Ванда, мысленно радуясь хотя бы тому, что теперь Рэйван смотрел только на ее лицо.

— Верно.

Что? Теперь строил из себя невинность? Сам же использовал злосчастное заклинание опустошения. Поэтому из-за слабости она и не смогла встать вовремя, совершенно не слыша, когда Ивон покинула комнату. Подруга оставила ей записку, в которой говорилось, что так и не смогла разбудить.

— Это все тот… — вздохнула Ванда, обдавая его лицо своим дыханием.

— Тот? — Он приподнял светлую бровь.

— Твой поцелуй, — смутилась она. — Всему виной твой поцелуй. А потом и это… прикосновение. То, как ты касался меня тогда.

Кажется, она выразила свои мысли несколько неудачно, поскольку Кристиан сначала замер, а потом неожиданно усмехнулся. Его руки выпустили запястья Ванды, скользнув выше, к предплечьям. Так легко и просто, будто имел на это право.

— Выходит, мой поцелуй и прикосновения так разволновали тебя, что не могла уснуть полночи, Ванда? Поэтому и проспала? Думала обо мне до утра?

— Это не так. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты использовал на мне заклинание опустошения.

Она попыталась освободиться из плена его рук, и одна бретелька сорочки сползла от этих действий с плеча, обнажая нежную кожу. Ванда видела, как тень смятения скользнула по лицу некроманта, будто он внезапно получил пощечину. Рэйван не ответил, только поправил ее одежду.

— Каждый зверь может выбрать только то оружие, которым наделила его природа. Чтобы нападать или же защищать, — тихо прозвучал его голос.

Ванда успела заметить так и незажившую толком ладонь до того, как Кристиан убрал руку.

— Тебе все еще больно, — вздохнула она. — Если ты твердо решил игнорировать визит к ардовскому целителю, то верни меня обратно в комнату. Я хочу одеться. Затем вернусь сама. И снова обработаю твои раны.