— Первый танец оставь за мной, Синхелм, — просиял улыбкой Шагрим, подмигивая Ванде, когда она попыталась высвободиться.

Получив удар локтем в бок, Талл все же убрал руку, но от сокурсницы не отошел.

— Что ты здесь делаешь? — возмутилась Ванда, чувствуя, что никогда не останется наедине со своими планами.

— Я скучал, — не унимался рыжий инрэйг. — Неужели не рада меня видеть?

— Ты будешь очень удивлен, но нет.

Ванда кинула взгляд на соседние ряды прилавков и, кажется, заметила нужный ей небольшой домик. Над деревянным крыльцом на цепи покачивалась кованая вывеска в форме ажурного листка флоксии, использовавшейся лекарями для снятия жара. Она подсказывала, что там мог находиться травник или целитель. В любом случае можно поинтересоваться у хозяина, где искать нужный дом или прилавок.

— Так как насчет первого танца?

Шагрим кинул одному из торговцев серебряную монету. Затем ловко на ходу выудил нить стеклянных бус из разноцветного сверкающего вороха украшений.

— Я не буду в этом участвовать.

Не ожидая очередного подвоха, Ванда почувствовала, как холодная нить бледно-розовых бус, надетая сокурсником, коснулась ее шеи.

— Что ты делаешь? — Она попыталась снять украшение.

— Только не говори, что не умеешь, — усмехнулся Шагрим.

— Что? — наконец вмешалась в их разговор Ивон.

— Ты не умеешь танцевать? — спросил Талл, вглядываясь в лицо Ванды.

— Не к чему мне это, — неловко отозвалась она.

— Синхелм лишил тебя всех радостей жизни, дорогая, — сокрушенно проговорила Ивон.

— Отец был единственным, кто подарил мне эту радость, — сухо заявила Ванда.

***

Тот факт, что кулак девчонки прошелся по ребрам обнаглевшего инрэйга, вызвал у Рэйвана неожиданное одобрение. Он ухмыльнулся и глубже натянул на голову капюшон куртки. Это действие вызвало очередной приступ боли. И напомнило о том, что, собственно, собирался сделать, когда натолкнулся взглядом на шумную троицу.

Домишко местного целителя — не именитого, что находился в центре Валмира, а того, к кому обращался простой народ, стоял неподалеку. Пара монет — и его руки снова будут в порядке. Вот она, знакомая вывеска в виде листка. Но светлые брови Кристиана удивленно приподнялись, когда понял, что оставив своих товарищей, в эту же сторону поспешила и Ванда.

Наверняка еще отцовская, великоватая куртка распахнулась на Ванде при ходьбе, открывая спрятанную под нею ардовскую форму. О нраве учеников боевого факультета горожане знали достаточно, чтобы сейчас с опаской отступать в стороны, пропуская студентку. Ванда не замечала их взглядов, сосредоточенно пытаясь добраться до дома целителя.

Кристиан неспешно шел следом, желая знать, что она задумала. Он нахмурился на мгновение, когда предположил, что могла и сама пострадать при всплеске собственной силы. Поранилась в его кабинете? Или еще что-то успела натворить? Или он перестарался с заклинанием? Но девушка шла слишком бодро, чтобы предположить последнее.

Тем временем Ванда нерешительно остановилась на просевших деревянных ступеньках, скрипевших даже под ее невеликим весом. Она потянулась к потемневшему медному кольцу, заменявшему ручку на двери. Рэйван успел заметить некий рисунок, которым она украсила ладонь. Что за художества? Рисунок почему-то казался знакомым. Понятия не имел, где мог видеть его, но вид этого рисунка вынуждал хмуриться, вызывая настороженность.

Ванда открыла дверь, ощущая горьковатый аромат трав, смешивавшийся с запахом горевших свечей. Их пламя дрогнуло, стоило свежему вечернему ветру ворваться в скромное жилище целителя. Под невысоким потолком была подвешена круглая металлическая опора, на которой крепились свечи, капая горячим воском на деревянный пол. Одна из капель упала на щеку Ванды, вынуждая прижать к ней ладонь, а затем оттирать покрасневшую кожу.