– Зачем ты на меня тратишься?

– На тебя невозможно потратиться. У тебя все есть.

– Ида, если к восьмидесяти одному году у тебя нет всего, чего ты хочешь, то, вероятно, уже не будет.

Ида быстро расцеловала подругу в обе щеки, затем повернулась и медленно пошла вверх по крутой, мощенной булыжником улице к своему дому. Розовый платок соскользнул с ее головы, и седые волосы растрепались на ветру. Семейство Метрионе – Касичьяро были людьми трудолюбивыми, крепкими, все они когда-то работали на шелковой фабрике, считавшейся в те времена огромным бизнесом. Матильда вспомнила, как ее подруга, у которой тогда были темные волосы, с легкостью взбегала по склону после долгой смены. «Когда же мы успели постареть?» – удивилась Матильда.

Городок Виареджо располагался на Лигурийском побережье на границе с Il Tirreno Mare[5], к югу от Генуэзского залива и к северу от побережья Амальфи. Виллы карамельного цвета с видом на море прятались в тени высоких тонкоствольных сосен, увенчанных пышными куполами зеленой хвои. Пляж Виареджо растянулся вдоль западного побережья Италии подобно нити изумрудов.

Когда Матильда поднималась по шатким ступенькам на дощатую набережную, в воздухе еще стояли запахи древесного угля и серы. Карнавал[6] официально завершился ночью, когда фейерверк превратился в пепел и рассеялся в черном небе. Последние туристы покинули пляж еще до восхода солнца. Розовое колесо обозрения стояло неподвижно. Карусельные лошадки застыли в воздухе. Слышно было лишь хлопанье брезента над опустевшими прилавками.

Стоя на безлюдной набережной, Матильда облокотилась на парапет и наблюдала, как завитки дыма от заброшенных кострищ устремлялись в небеса, словно приношение. Затянутое облаками небо плавно переходило в размытый горизонт и сливалось с серебристым морем. Она услышала рев туманной сирены и увидела вдалеке роскошный круизный лайнер, за которым шлейфом расходились пенные волны. Элегантный корабль бесшумно проплыл мимо, растянув над водой рассветный флаг. Всю жизнь Матильда считала, что увидеть большой корабль – к удаче. Она не могла вспомнить, откуда взялась эта примета, просто всегда ее знала.

Возвращайся, подумала Матильда, когда белоснежный корабль с бордовым корпусом и темно-синей отделкой взял курс на юг. Слишком поздно – корабль уже спешил в теплые края. Матильде надоела зима, и она с нетерпением ждала прогулок вдоль пляжа в солнечную погоду. Ее грела мысль, что совсем скоро бирюзовые волны снова заплещут под безоблачным весенним небом.

Утром после мессы Матильда обычно заходила в магазин, купить продукты на день, а после обеда совершала длинную прогулку, чтобы поразмышлять. Из таких ритуалов и состояла заключительная глава ее жизни, после того как она ушла на пенсию с должности бухгалтера их семейного ювелирного магазина. Наконец она нашла время, чтобы привести в порядок дом: ей не хотелось оставлять детям кипы бумаг и горы старой мебели. Как могла, она пыталась подготовить их к неизбежному.

Вероятно, ей чудом удалось избежать встречи с болезнью, косившей жителей Бергамо на севере, – вирус, убивающий стариков, определенно знал ее адрес. Она спокойно относилась к ситуации, ведь выбора у нее не было. Судьба словно шаровой таран: ты не знаешь, когда последует разрушительный удар, но собственный опыт подсказывает, что это непременно произойдет.

Она не избавилась от привычки практиковать «испытание совести»[7], привитой монахинями еще в детстве. Матильда вспоминала обиды, причиненные ей, и те, что причинила сама. Тосканцы, хотя и жили сегодняшним днем, никогда не забывали о прошлом. А если бы и забыли, каждый уголок родного городка хранил напоминания. Она знала Виареджо и его жителей как свои пять пальцев и в каком-то смысле была с ними единым целым.