Конечно, старик мог бы пойти в психобар и стать хоть молодой кобылкой, крутящей задом перед целым табуном диких мустангов, но старикану была необходима реалистичность. Обо всем этом он мило поведал Корелии, пока привратник принимал душ и разминался перед этим важным действом. Старик протянул нейроразъем и бокал игристого вина, для того, чтобы она смогла расслабиться. Его всего трясло, он вставил свой нейроразъем и хотел ощутить волны страха, исходящие из мозга забитой делийской девушки.

Извращенец ошибался по части забитости девушки, он не учитывал буйный делийский менталитет. Корелия в ярости засунула протянутый ей нейроразъем в бокал с вином. Разъем закоротил намертво систему, и она выдала такой импульс в мозг старика, что его глаза вылезли из орбит, а кровь брызнула из ушей.

Сбежав из замка и проплутав по горам несколько дней, она вышла на окраину какого-то большого города. За свое краткое пребывание на Земле Корелия усвоила, что не стоит доверять декларируемым в Сфере принципам равенства и демократии. Здесь главенствовал один принцип – принцип правоты сильного. Или очень богатого. Корелия решила, что от сильных и богатых лучше всего прятаться там, где они редко появляются. В трущобах  – нижних уровнях мегаполиса, над которыми возвышались хрустальные шпили из кварца, где проживали те, кто мог себе позволить глоток чистого воздуха на высоте.

На Земле вся Европа практически срослась в единый мегаполис и разделение на хорошие и плохие кварталы абсолютно перестало существовать. А вот слова «дно» и «вершина жизни» стали актуальны как никогда. Обеспеченный средний класс предпочитал жить выше тридцати метров над землей, там, где можно вздохнуть, не боясь забить легкие целым букетом химикатов и опасных бактерий. Еще выше жила и работала элита общества, наслаждаясь дурно пахнущим, но все-таки относительно чистым воздухом. На «дне» проживало почти восемьдесят процентов населения, которое было вынуждено дышать жуткой смесью отравляющей химии и злобных микроорганизмов. Выжить в такой атмосфере было можно, только получая еженедельные «оздоровительные» инъекции антидотов и лошадиных доз антибиотиков. Сбылась мечта крупных фармацевтических компаний – людям приходилось платить деньги за возможность дышать. Конечно же, находились вынужденные смельчаки пытавшиеся сэкономить и дышать через респираторы и маски. Но экспериментаторы обычно не проживали больше трех месяцев с момента отказа от инъекций. Населению Земли навязывался стереотип, что таким образом общество самоочищается от малополезных и ни на что не пригодных своих членов.

Привыкшие к кристально чистому воздуху Миста легкие Корелии буквально горели от каждого судорожного вздоха. Но в трущобах существовала еще одна серьезная проблема. Тут было полно обитателей, которым отчаянно не хватало еды. Казалось, что объедки исчезают еще до того, как их выкинули. Поэтому Корелия, почуяв пряный запах из первой же попавшейся ей по дороге забегаловки, не смогла преодолеть себя и пройти мимо убогого заведения с покосившейся вывеской.

Внутри сидел десяток пестро одетых мужчин, которые с аппетитом уплетали острыми палочками ароматное варево из керамических тарелок. За стойкой, сложив на нее внушительные предплечья, стоял широкий как шкаф и низкий как табурет повар. При появлении Корелии пестрые «попугаи» замолкли, а повар изумленно поднял бровь. Сама того не зная, Корелия выбрала, наверное, худшее место в которое она могла бы заглянуть. «Попугаи» были Баронами Любви, сутенерами, заправлявшими греховными делами в трущобах. А заведение было своеобразным штабом, где они собирались обсудить свои дела. Появление хорошенькой девушки Бароны истолковали по-своему. Одни из них попытался облапать Корелию, чтобы оценить поступивший к ним «товар».