И океана доносится рык —
Это безумного шторма почерк.
Где древней Камчатки Илпынский мыс,
Прямо на выходе из Анапки
Неистовый шторм над баржей повис
Огромной, бушующей, страшною шапкой.
Воет в рангоуте ветер больной,
Палуба с выщербленными бортами
Бьётся, дрожит под голодной волной,
Соль океана хлебая глотками.
А на борту судовой экипаж,
Хрупкая женщина и ребёнок.
Рвётся стихия на абордаж,
Гибнущей жизни вращая обломок.
2
Где тот фарватер, чтоб рифы и мели
Вместе со штормом исчезли с пути?..
В баржу вгрызается скалами берег…
Скрежет, удар, в кубрик небо летит.
Располосовано судно на части,
Мечутся доски в бурлящей волне…
Для тех, кто живой, это всё-таки счастье,
Берег – вот он, реальный вполне.
Волны издёрганы до истерик,
Прыгают к скалам, падают вниз…
Женщину с мальчиком сняли на берег,
Страшно изранены те, что спаслись.
Пятеро их – у двоих переломы,
Стойкие парни – морской экипаж.
Рядом рычат океанские громы,
Берег пустынен, хотя бы шалаш.
Осень пахнýла дыханием снежным,
Небо с землёю запутала мгла,
Ветер сквозь мокрую рвётся одежду,
Холод вползает…
Дайте тепла!
Вы, у костров сидящие ночью,
В клетках домов, в полыхающем дне
Азии жаркой… Как будто нарочно
В мире разбросано море огней.
Бьётся весёлое пламя в ракетах,
Лижут пожары лики домов,
Солнцем слепящим согреты рассветы…
Дайте горячих, пылающих дров.
3
Смерть входила медленно, устало,
Снегом мокрым брызгала в лицо,
Ветром под одеждой обжигала,
С ног валила… Встали все в кольцо.
Встали плотно так, чтоб закрывали
Их тела ребёночка и мать.
Но сквозь пальцы, плечи доставали
Когти смерти. Как хотелось спать,
В эту землю мёрзлую спуститься
И глаза усталые закрыть…
Может, мама, дом родной приснится,
Вытянет живительная нить…
Кто-то первый снял бушлат тяжёлый
И ребёнка с женщиной накрыл,
Бросив тело в нестерпимый холод,
Безвозмездно им тепло дарил.
А за ним ребята остальные
Все бушлаты сбросили свои…
Перед бесновавшейся стихией
Вспыхнули горячие огни.
Донорами счастья, солнца, чуда
Стали их открытые тела…
До последней жизненной минуты
Оставайся донором тепла!
4
Ночь минула, их нашли наутро
На коленях… Купол сильных рук
Над ребёнком с женщиной, как юрта,
От ветров, седых штормов и вьюг.
Снег на лицах и руках не таял,
Помощь никого уж не спасёт,
Но осталась женщина живая,
И ребёнок крошечный растёт.
Их было много
Их было много: армий, легионов,
Дивизий под названием «СС».
Европа посылала эшелоны
Творителей у нас кровавых месс.
Испанцы, итальянцы и румыны,
Бельгийцы, шведы, что фашистский крест
Несли как знамя, стыд людской отринув.
Австрийцы штурмовали крепость Брест.
Венгерские карателей отряды
Звериностью прославились своей.
Поляки, финны… А под Ленинградом
Голландский «Нордланд» убивал людей.
Гудериан в своих хвалёных танках
Водителями чехов рассадил.
Датчане, люксембуржцы… «Марш славянки»
Европе всей оскомину набил.
Берлин горящий, Гитлера спасала
Дивизия французов «Шарлемань»,
Да плюс ещё предателей хватало:
Эстонцы, латыши, другая шваль,
«Галичина» и власовцы… Так немцы
Европу всю на бой к нам привели.
Мы дали Бой Великий чужеземцам,
Их миллионы превратив в нули!
Сейчас Европа сносит монументы,
Не признает величие побед.
Историю курочит на фрагменты,
Пытаясь очернить цепочку лет.
Выращивает армию фашистов,
Оружием по странам всем гремит,
Но свет Победы жаркий и лучистый
Их вновь до основания спалит!
Слышишь топот копыт?
Слышишь? – топот копыт над землёй
в песне ветра несётся,
Где-то в древней Руси снова гудки берёт скоморох…
То не поле горит, это всходит крамольное солнце,
То не чаща гудит, это ветер от стонов оглох.