– Мне нравится!

Чего?

– Определённо, в этом что-то есть! – А вот так уже выглядело лицо довольного клиента. Щёки растянула настоящая улыбка. Они двумя порциями желе затряслись от торопливых кивков и поражённого смеха. Мистер Амброуз хлопнул в ладоши и вернулся на место, а мы с Дирком остались стоять в недоумении.

– Набурбониться! – С задором повторил он. – Людям нравится всё новое, а такого ещё определённо никто не придумывал!

А этот парень определённо был не в своём уме. Набурбониться… Кто так выражается? Студенты на дешёвых тусовках, да мисс Джеймс. Больше никто. Но если представителю «Эван Уильямс» такое по вкусу, тогда мы определённо должны были полить это блюдо соусом и подать во всей красе.

– Да, словечко что надо. – Продолжал подхалимничать Дирк, хватаясь за любой шанс не упустить пару лишних нулей в своём рождественском бонусе.

– И я о том же! – Хохотнул радостный мистер Амброуз. – Мистер Кларк, я в вас ни капли не сомневался.

– Я тоже. – Кивнул Дирк и на этот раз проходя мимо похвально шлёпнул своей ручищей по моему плечу. – А теперь, нужно придумать, как это обыграть.

Похоже, мисс Джеймс всё же спасла мою репутацию. Я всё ещё оставался в игре.

Каждый черпает вдохновение в чём-то своём. В музыке, в тишине, в самом себе. Обычно мне хватало взгляда на закат, старый мост или опавший осенний лист, чтобы начать творить, но сегодня вдохновение подпитывалось яростью. На Гэбриэла и его мелочность.

Мы познакомились два года назад. Как говорится, звёзды сошлись. Я решилась продать оставленный бабулей дом в Гленвуде и перебраться на юг, где термометр не показывал ниже нуля и всегда светило солнце. Где каждое пятнышко на обоях не напоминало о прошлом. Где призраки не ложились с тобой в постель. Где не знали о моей потере.

Сердце разрывалось на части, когда я отдавала ключи от семейного коттеджа, где прошла вся моя жизнь, двум незнакомцам, но в их руках у дома был шанс. В моих – только курс на увядание.

Денег с продажи хватило на первый взнос за квартиру в Палмс, которую я присмотрела на сайте и тут же влюбилась в её оранжерею. Она ничуть не походила на наш дом в Миннесоте, а потому идеально подходила для новой жизни. Оставшуюся сумму пришлось брать в кредит. Другие бы посмеялись над моей глупостью – покупать недвижимость в Лос-Анджелесе? Весь мир ютился в арендованных квартирах, а я рисковала прожить остаток жизни, покрывая грандиозный долг.

Но я верила в свои силы, потому что так меня учила мама, а потом и бабушка Эльма. Они увидели во мне талант в тот момент, когда я хваталась за карандаши вместо кукол. Мои рисунки увешивали холодильник и стены, хотя картины из отдела декора в «Уолмарт» смотрелись бы куда гармоничнее.

Это они взрастили мой талант, не загубили его, не растоптали. Это они отдали меня на занятия в художественную школу, собрали деньги на обучение в Калифорнийском университете в Беркли, и ни разу не заикнулись о том, чтобы я подыскала себе профессию «про запас», если с художеством ничего не получится. Хотя доучивалась я уже с поддержкой одной только бабушки.

Мистер Кларк упоминал, что тоже учился в Калифорнийском. Даже удивительно, как близко проходили наши линии судеб, но так и не пересеклись. Нам не суждено было встретиться много лет назад, зато суждено было сейчас.

Годы, проведённые на восточном побережье, пошли на пользу не только моему таланту, но и душе. Калифорнийское солнце согрело обледеневшее сердце, а возможность писать наложило пластыри на шрамы. Мы часто ездили в Сан-Франциско и Лос-Анджелес с соседками по кампусу, потому я и выбрала Город ангелов своим чистым листом, на котором собиралась написать новую истории Эммы Джеймс.