- А у меня Анастасия Зареченская.

- И что?

Игнатьев устало провел рукой по лбу.

- А то! Тебе фамилия ничего не говорит?

- Знакомая?

- Мля, Игнатьев, не моя знакомая!!! А фамилия тебе ничего не говорит?!

Торов заметно нервничал, что было ему не свойственно.

Оглядевшись по сторонам, он схватил друга за локоть и рванул в сторону ординаторской, оказавшейся запертой. Выхватив ключи из кармана, недрогнувшей рукой открыл дверь и втащил туда Игнатьева.

- Что за цирк устраиваешь, Сема?

- Не цирк. Мля, Игнатьев, у тебя в отделение от потери крови вот-вот умрет жена нашего олигарха Михаила Зареченского, а ты не в курсе! Ты вообще что ли новости и телек не смотришь?

- Мне некогда... - начал по привычке говорить Василий, и тут же осекся.

- Зареченский… Зареченский… Черт побери, ТОТ САМЫЙ Зареченский!

- Нет! Ты много знаешь олигархов с подобными фамилиями…

- Черт!

Игнатьев устало провел рукой по лицу.

- Что с его женой?

- Хреново с его женой… Она ещё и беременная. Теряет много крови. Нужно переливание.

- Доноры есть?

Медленное покачивание головы.

- Четвертая отрицательная. Сам знаешь, сколько людей с такой группой…

Игнатьев грязно выругался.

- Ноль четыре процента.

- Вот-вот.

- Зареченский нас порвет за жену и ребенка.

- Что с ребенком?

- Пока всё стабильно, но…

- Торов молчи. Зареченский здесь?

- Пока нет. Но, думаю, уже в курсе, и скоро начнется… Плюс пробки. Её даже перевезти не удастся.

Мужчины переглянулись.

- Ты пришел ко мне не просто так, - жестко бросил Игнатьев. – Говори.

- Там ещё девочка поступила… Ровесница Зареченской. Изуродовано лицо, ожоги, осколочные ранения. Она, видимо, прикрыла собой беременную Зареченскую. Вся спина разорвана. Фактически живой мертвец. Я проверил документы. Анастасия Дёмина, приехала поступать в универ. Есть выписка из детского дома, сирота.

Холодок побежал по спине даже видавшего виды Игнатьева.

- И?..

- У неё тоже четвертая отрицательная.

Мужчины снова переглянулись.

Игнатьев, сжав кулак, подпер им подбородок, а потом с силой вдарил кулакам о стену. Ещё и ещё…

- Торов, ну почему жизнь такое дерьмо, а?

- Тебе нельзя так говорить. Ты – врач, ты спасаешь жизни.

- Да?! Спасаю?! А почему нам сейчас приходится выбирать?! А?!

- Потому что жизнь – дерьмо.

- Сема…

- Что, Сема? Там две жизни, тут одна…

- И то, что Зареченская при деньгах, конечно, ничего не значит!

- Значит, мать твою! Ты хочешь получить оборудование для УЗИ- кабинета? А для исследовательского центра? Ты хочешь ремонта в лаборатории? Мне продолжать?

- Не надо…

В голосе Игнатьева послышалась горечь.

- Семен, ты знаешь, что делать. Готовь бригаду и операционную.

4. глава 4

ГЛАВА 4

По дороге в офис Михаил принял решение – сегодня же разъехаться с Настей. Чем меньше они будут пересекаться, тем быстрее остынут.

Он даже не собирался возвращаться в коттедж в поселке. Пусть пока она там поживет. Он обоснуется в городской квартире, да и до офиса добираться легче.

Если Настя и дальше будет гнуть свою линию «люблю, развода не дам, шантаж ребенком» придется действовать жестче.

Не хотелось бы.

Чтобы провести встречу в нормальном режиме, Михаил запретил себе думать о жене. Хватит. На сегодня так точно. Если только вечером. И то, когда напьется в одиночестве, чтобы забыться и провалиться в пьяный сон.

Или свалить в клуб? В «Берлогу». А что, мысль. Давно Зареченский не участвовал в боях без правил. Кости разомнет. Ага, а на следующий понедельник на переговоры с японцами заявится с разбитой физиономией, вот забавно-то будет.

Мысль про «Берлогу» пришлась Михаилу по душе, но участие в боях пришлось откинуть. Когда-нибудь попозже. Это в молодые годы можно было запросто себе позволить то, что душе заблагорассудится. Сейчас приходилось взвешивать каждый шаг и думать о последствиях.