Димка постарался не обращать внимания, даже не следить, но на мгновение встретился с Вероцкой взглядами… и вновь пропал. Так и захотелось отвадить от неё очередного урода, но пришлось глубоко вздохнуть, прикрыть глаза и пройти мимо. Нет уж, пусть сами решают, он пока ещё соблюдает план. НЕ реагировать.

А вот третье потрясение наступило через несколько пар. Как раз в тот момент когда Семён Петрович достал свою любимую шкатулку, открыл крышку и объявил первых в очереди:

– Арюткин и Соловьёва, – вещал он, называя уже шестую пару. – Филимонов и Степанов.

– Скоро будем мы с новенькой. Ура-а! – пискнула Вика. – Я уже извинялась пред тобой, что наехала на неё тогда. Действительно интересная девушка, да и работать с ней…

– Зайцева и Волков, – заявил Поплавский.

– Чего? – ахнула соседка.

– Литяев и Логинов, – продолжал он.

Вика окончательно растерялась, пожевала щёку изнутри, покачала головой:

– Но я же ставила себя и Веру, а только потом Логинова и Литяева. Как остальные-то перепутались?

– Дериглазов и Вероцкая!

Димка закашлялся, словно получив удар под дых. Чего? С Вероцкой? Проект?

Тщательно выстроенные планы рушились, как карточный домик. Теперь им с Верой предстояло пробыть вместе более пятидесяти часов в месяц. Это одновременно и будоражило, и…

Чёрт побери, и ведь это было не первое и не последнее потрясение за день. Буквально в ближайший час Дима и сам успел совершить абсолютно бредовый поступок.

– Зайцева, только не говори мне, что неправильно посчитала количество карточек и всё перепутала, – возмутился Димка, когда немного отошёл от шока.

Поплавский уже отвернулся к доске, принявшись объяснять тему, так что разговоры за одной из последних парт мог заметить не сразу. Впрочем, Дериглазов сейчас готов был и нарваться, чтобы снова выгнали за дверь, – хоть было бы время подумать.

– Что сразу Зайцева? – пискнула в ответ Вика, нервно заправляя за ухо прядь русых волос.

– А кто ещё?

– Я, между прочим, пересчитала на шесть раз – на шесть! – а потом сама вручила всё Семёну Петровичу за пять минут до пары. Ничего не могло перепутаться, если конечно он сам не решил что-то исправить среди карточек.

Вика шипела, точно рассерженная змея, и с каждой секундой подавалась всё ближе и ближе. Со стороны они, наверное, казались чудно воркующими голубками, хоть завидуй. Но Дима предпочитал бы не ворковать, а получить ответы на вопросы.

– И вообще, чего ты так волнуешься? – продолжала возмущаться Вика. – Какие претензии? Новенькая тут уже четвёртый день, тихая, спокойная. Нелюдимая и слегка странная, правда, но работать-то не откажется вместе, – с яростного тон Зайцевой вдруг сменился на задумчивый, она медленно постучала длинным ногтем по губам. – Эта Вероцкая даже располагает к себе, что ли? В ней что-то есть. Девчонка не раз уже успела отбрить Рената и…

– Тебя же это бесило, – нахмурился Дима.

– А теперь нет! – Вика многозначительно покачала головой. – Он сам напрашивается, так что девчонка молодец. Вот я и подумала, что неплохо было б нам с ней пообщаться.

– Потому что ты тоже уже сотню раз успела «отбрить» Логинова?

Дериглазов постепенно успокаивался, приходил в себя, так что практически перестал рычать и даже смог съехидничать в ответ. Вика шутку не оценила. Но, стоит признать, она действительно весь второй курс бегала от активиста, возомнившего, что именно Зайцева – любовь всей его жизни. Любовь завяла примерно через полгода, и Вика смогла вздохнуть спокойно. Видимо, аромат у той любви был просто волшебным.

Впрочем, Вера тоже испробовала его на себе. И заработала приступ аллергии.