– Да, – сказал Альбер, – а может быть, Альфред. Или Андре. Или Алкид.
Жандарм покосился на него и зажмурился, словно жирный кот:
– Так почему это не может быть Альбер?
Да, против столь убедительной гипотезы Альбер ничего не мог возразить.
– А где он находится, этот другой Майяр? – спросил он.
– В этом-то и проблема: он убыл позавчера.
– И вы разрешили ему ехать, не узнав его имени?
Жандарм смежил веки: как утомительно разъяснять столь простые вещи!
– Имя, конечно, было, а теперь нет, так как бумаги вчера были отправлены в Париж. Тех, кто отправлен, я просто регистрирую в ведомости, и здесь, – он решительно ткнул пальцем в колонку фамилий, – значится «А. Майяр».
– Стало быть, если не найдутся бумаги, мне придется продолжить воевать в одиночку?
– Если бы это зависело от меня, я бы тебя пропустил. Но ведь кому попадет, если я зарегистрирую не того человека? Меня просто разнесут в пух и прах, понимаешь?.. Ты не представляешь, сколько тут всяких проныр! С ума сойти, сколько вас сейчас таких, кто теряет документы! А если добавить тех, кто потерял свою сберкнижку, чтобы дважды получить компенсацию…
– И что в этом плохого? – спросил Альбер.
Жандарм нахмурился, будто вдруг сообразил, что перед ним большевик.
– Уже после того, как был сделан снимок, меня ранило на Сомме, – пояснил Альбер, чтобы разрядить обстановку. – Может, поэтому не похоже…
Жандарм, обрадованный возможностью выказать проницательность, стал сличать фото и лицо Альбера, пристально вглядываться в фото, все быстрее переводя взгляд, и наконец заявил:
– Что ж, возможно.
И все же было понятно, что для окончательного решения чего-то не хватает. Стоявшие сзади солдаты начали проявлять нетерпение. Пока еще робкие возгласы предвещали бузу…
– В чем дело?
Этот голос пригвоздил Альбера к месту, он источал неприязненные волны, распространявшиеся, как змеиный яд. Альбер сперва различил лишь портупею. Он чувствовал, что его пробила дрожь. Не напустить бы в штаны.
– Ну, тут такое… – начал жандарм, протягивая военный билет.
Альбер наконец поднял голову и встретил, как удар кинжала, разящий светлый взгляд капитана д’Олнэ-Праделя. Та же темная шевелюра, пробивающаяся щетина, неприкрытое стремление лидировать. Прадель взял билет, не отрывая взгляда от Альбера.
– Этих Майяров у меня в ведомости двое… – продолжил объяснения жандарм, – а фотка что-то не похожа…
Прадель даже не взглянул на документ. Альбер потупился. Это было сильнее его, он не мог выдержать этот взгляд. Еще пять минут, и на кончике носа повиснет перламутровая капля пота.
– Этого я знаю, – отрезал Прадель. – Отлично знаю…
– Ах так, – вставил жандарм.
– Это и есть Альбер Майяр…
Прадель выдавал слова так медленно, словно ступал всем весом на каждый слог.
– Это, несомненно, тот самый.
Появление капитана разом утихомирило всех. Солдаты замолкли, словно началось лунное затмение. От этого Праделя прямо что-то исходило, умел он нагнать леденящий страх, просто инспектор Жавер.[2] У стражей ада, должно быть, такие лица.
Я колебался, говорить ли тебе об этом, но все же решился: есть новости об О.-П. Представляешь, ему присвоили чин капитана! Получается, что на войне лучше быть подлецом, чем рядовым. Он здесь, командует отделом в центре демобилизации. Встреча с ним меня так пробила… Ты и представить не можешь, какие жуткие сны снятся мне с тех пор, как я опять с ним столкнулся!
– Рядовой Майяр, мы ведь знакомы, не правда ли?
Альбер наконец поднял глаза:
– Да, господин лей… капитан. Мы знакомы…
Жандарм молчал, погрузившись в свои штампы и ведомости. В воздухе витало нечто зловещее.