– Оно тоже из Российского посольства.

– Не может быть, – прошептал Денис.

Рукоять Ветров отпустил, но всё равно держал ухо востро. Аннетт нельзя доверять несмотря ни на что. Когда жена итальянского посла травила мужа ауротиомалатом натрия, она тоже рыдала. Но продолжала медленно убивать.

– Доминик вчера получил точно такое же, – упавшим голосом проговорила Аннетт. – Я сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Говорила не вскрывать. Мы чуть не поссорились. Он пообещал, что не станет. И, как всегда, обманул меня.

Девушка притихла и ушла в себя. Но Денис со своей прямотой был тут как тут.

– Вы состояли в отношениях с месье Гравелем?

Вопрос можно было и не задавать. Хотя бы из чувства такта. Но Ветрова в первую очередь интересовал результат. И сейчас нужно было пользоваться моментом. Обычно люди на эмоциях рассказывают гораздо больше, чем стоило бы.

– Не знаю, – тихо сказала Аннетт. – Он всё время болтал о том, что хочет меня отсюда забрать. Обещал жениться и подарить мне жизнь, которую я заслуживаю. Я слушала и верила. Всё надеялась, что настанет один прекрасный день, и больше не придётся ложиться под мерзких толстосумов, которые давно опротивели своим жёнам.

– И долго у вас это тянулось? – не зная пощады, продолжал напирать Денис.

– Я ждала несколько лет, – Аннетт всхлипнула, – а потом перестала. Когда подслушала разговор Доминика с другом, который тоже здесь ошивался. Доминик честно сказал, что держит меня за дуру. Я ведь ему не ровня и никогда не стану. Но слишком красивая, чтобы расстаться.

– Даже после такого вы не порвали с ним? – поразился Антон.

– Нет. Маленькая надежда всё равно тлела во мне, – девушка отвернулась и добавила: – Дура и есть, сама понимаю.

– Чем тебе не мотив? – аккуратно процедил Денис Антону.

Детектив только махнул рукой и принялся разглядывать уже второй по счёту конверт с дипломатической печатью Родины. С ним что-то было не так. Музыка сфер звучала ритмично. Никаких оборванных нитей. Но интонация была совсем другой. Навязчивой, как кредиторы аккурат перед сроком очередного платежа.

Приглядевшись внимательнее, Антон заметил, что от конверта отходит одна совсем тонкая нить такого же смолисто-чёрного цвета, что и от убитого Доминика. Детектив подозревал, что её можно было не прозванивать, но всё равно на всякий случай сжёг для этого немного крови. Разумеется, нить вела туда же – к клиенту банка, где работал месье Гравель.

– Откуда у вас эти письма? – сдавленно спросил Антон. Служебные расходы драгоценной красной жижи начинали превышать допустимую норму, и самочувствие постепенно становилось хуже.

– Доминик как-то обмолвился, что увяз в международном скандале. Но больше я ничего не смогла узнать. А потом почтальон принёс мне этот конверт. Уже после того, как Доминик получил свой.

– И вы, конечно же, не запомнили его?

– Обычный почтальон, такого на каждой улице можно встретить. Единственное что – мне стало не по себе, когда я коснулась этого конверта. После такого не то, что открывать, смотреть на него не захочешь. Доминик сам говорил, что у меня хорошая интуиция, но мои слова не стали для него решающим аргументом.

Аннетт чувствовала себя одновременно подавленной и счастливой. Нити, из которых она была соткана, играли сразу две разные мелодии. Реквием и лёгкую фантазию на флейте, которая символизировала скорый приход весны и трепет перед неизведанным. Детектив слышал и то, и другое с одинаковой чистотой. Но лицо его было обеспокоенным. Он что-то хотел сказать Денису и поэтому скосил глаза к двери в знак того, что пора уходить.