– Только запомните, лейтенант Глодов, что после приказа отданного мне генералом Мезенцевым, ни один человек из этого плацдарма не уйдет. Это вы, лейтенант, надеюсь, слышали? Или, может быть, повторить?

– Да плевать я хотел!.. Мне нужно в часть. Явиться пред ясные очи командования, пополнить взвод людьми…

Беркут внимательно выслушал Глодова, глядя ему прямо в глаза, холодно кивнул и абсолютно спокойно приказал:

– Соберите бойцов. Прихватите боезапас. Выступаем на помощь роте. Телефонист, мастеровых, которые у плота, немедленно сюда. Если не подчинятся, расстреляю перед строем.

– Так и передать? – ужаснулся телефонист.

– Можете пару теплых слов добавить от себя лично. Разрешаю. В каменоломне бывать приходилось?

– А как же.

– Когда вернетесь, присмотрите хорошую выработку, перенесите туда аппарат и оборудуйте нечто похожее на КП. Линию замаскировать. Вы все еще здесь, лейтенант? – обратился уже к Глодову, который почему-то не торопился оставлять дом. – Вам не ясен был приказ?

– Да приказ-то ясен, однако…

– Так выполняйте же его, черт возьми! – как можно внушительнее произнес Беркут. – Рота истекает кровью.

– Но я не из дивизии этого вашего генерала Мезенцева.

– Так, может быть, вы уже уволили себя из рядов Красной армии, а, лейтенант? – расстегнул кобуру Беркут, поигрывая при этом желваками. – Не слышу ответа.

– Есть, выступить на помощь истекающей кровью роте, – отдал честь Глодов, хотя и сверкнул при этом недобрым взглядом, которому Божественный Капитан попросту не придал значения.

Они прошлись по крепостному двору, осмотрели две полуразрушенные и одну наспех отреставрированную башню, проникаясь при этом фортификационным мастерством предков и сравнивая эти стены и башни с крепостными цитаделями Германии.

– Говорят, вы много времени проводите в этой башне, – остановился Вартенбург возле той из них, вершина которой совсем недавно была наспех наращена кладкой из дикого камня. – Скрашивает тоску по родине и навевает воспоминания о родовом замке Штуберов?

– Во всяком случае, наталкивает на размышления, – суховато просветил его гауптштурмфюрер. Ему не нравилось, что берлинский гость начинает выяснять такие нюансы его бытия, вторгаться в которые ему не следовало бы.

– Да-да, мне известно о ваших психологических изысканиях, – все еще по инерции молвил Вартенбург, но, уловив настроение барона, тут же сменил тему: – Не сказал бы, что эта крепость впечатляет, – очертил он пространство перед собой широким движением руки. – В сравнении с тем, что нам с вами приходилось видеть в Саксонии и Пруссии… Явно не впечатляет.

– Зато моим «рыцарям рейха» эти стены в самом деле напоминают о временах рыцарства и о том, что они все же не просто солдаты, а рыцари, элита, надежда рейха.

– Считаете, что нечто подобное в душах ваших бойцов действительно возникает?

– Причем вместе с ощущением защищенности. Ни один партизанский отряд не способен проникнуть на базу моих рыцарей. Ни одно нападение…

Штубер хотел продолжить свою мысль, однако, встретившись с удивленно-насмешливым взглядом Вартенбурга, запнулся и умолк.

– Странно, у меня есть сведения, что партизаны все же тайно проникали на территорию крепости. К примеру, этим двором разгуливал в форме германского офицера все тот же лейтенант Беркут.

Конец ознакомительного фрагмента.