— У меня её нет, — отвечаю и сильнее натягиваю рукава на замёрзшие кисти. Неужели непонятно, что я понятия не имела ни о какой физкультуре в первый учебный день?

— Ладно, — немного подумав, решает сжалиться надо мной она. — На скамейку иди. И чтобы больше в таком виде здесь не появлялась!

Оглядываюсь и вдалеке, за неуверенно стоящей, облупившейся со временем стойкой с баскетбольным кольцом, замечаю небольшую лавочку в полтора метра длиной. Круто! Провести почти целый час, сидя на полуразвалившейся скамейке среди чистого поля, продуваемого всеми ветрами Аргентины, — предел моих мечтаний! Но стоит мне собраться с мыслями, чтобы возмутиться, как учительница исчезает из виду. Загнав остальных бегать вдоль забора, она не по-женски грубым голосом подгоняет медлительных учеников, приправляя свою речь весьма крепкими для педагога выражениями. А я молча плетусь к выделенной мне скамейке.

Вытянув ноги, обхватываю себя руками, чтобы подольше сохранить тепло, и прикрываю глаза. Я сильная, переживу!

— Эй, Рита! — доносится жёсткий голос тренера. — Держи ключи от кладовой и принеси футбольный мяч, а лучше — парочку.

— Я… Э-э…

— Напротив раздевалки серая дверь! Давай-давай, шевелись! Не заставляй весь класс ждать! Заодно согреешься, а то уже губы синие.

Одёргиваю юбку и, перепрыгивая через кочки, покорно возвращаюсь в школу, попутно рассуждая, как можно играть в футбол на таком поле, как это: без нормального покрытия и даже ворот.

Здание школы встречает меня долгожданным теплом и тревожной тишиной. И, вроде, я понимаю, что просто идёт урок, но на сердце неспокойно. Плутая по коридорам, нахожу, наконец, спортивные раздевалки и серую дверь, о которой шла речь, но открыть её не успеваю. Стоит только ключу задеть замочную скважину, как меня силой придавливает к двери, а на рот ложится грубая ладонь, мешающая не то что закричать от испуга, но даже нормально вздохнуть. Спина гудит от грубого толчка, щеку неприятно жжёт от соприкосновения с шершавой деревянной поверхностью. Но больше всего раздражает собственное бессилие.

— Я предлагал тебе мир, принцесса? — Едкий шёпот Сальваторе растекается по телу, отзываясь внутри панической дрожью. — Ты захотела войны! Что ж, будь по-твоему!

Мотаю головой в попытках освободиться, но силы изначально не равны. Мне нужен кислород, всё остальное — потом!

— Смирно стой! — рычит придурок, не понимая, что я задыхаюсь.

Мычу в ответ, продолжая дёргаться в его упрямых руках, опутавших меня похлеще самых мощных оков.

— Рита Морено, — тягуче смакует на языке моё имя ублюдок, пока я ловлю тёмные круги перед глазами. — И что мне с тобой делать? Натравить толпу отморозков? Или пустить грязные слухи? А может, отвезти в лес и бросить там на съедение диким животным? Хотя нет: даже звери подавятся твоей злобой!

Сальваторе резко убирает ладонь с моего лица, а я жадно и рвано вдыхаю, заполняя лёгкие отравляющим ароматом сладкой лаванды и моего очередного позора.

— Я подумаю, куколка! — Он ещё сильнее наваливается на меня всем своим немалым весом, а затем рывком тянет за волосы, запрокидывая мою голову назад.

— Ты кусок дерьма, Сальваторе! — шиплю от боли, но парень лишь ухмыляется в ответ, проводя носом вдоль моей щеки.

— Завтра ты узнаешь, что я решил! — рычит он мне прямо в ухо, а потом одним движением отстраняется, даруя свободу, и бодро идёт прочь, цинично бросая из-за спины: — Пощады не жди, детка!

_________________

¹ Чорипан — национальный аргентинский фаст-фуд. Как правило, это булка с хрустящей корочкой, а внутри колбаски чоризо и соус.