Однако на этот раз безмятежность и покой были нарушены. По дорожке мимо клумб со стороны монастырской больницы к настоятельнице торопливо шла, почти бежала одна из дежуривших в палатах монахинь.

– Матушка настоятельница!

Монахиня молода, и голос у нее звонкий, и, наверное, от этого тревога и беспокойство, что были в ее тоне, особенно резали слух. Все, кто возился на клумбах и поливал грядки, обернулись – женщины, хоть и монахини, любопытны...

– Тише, не кричите так, – настоятельница сделала знак рукой. – Возвращайтесь туда, я сейчас сама подойду.

Монахиня на полпути остановилась, потом послушно повернула назад. Вот она уже поднимается на высокое крыльцо монастырской больницы. Помимо хора, это заведение являлось особой гордостью Никольского женского монастыря. Хотя сама больница была небольшая, но здесь имелся и зубоврачебный кабинет, и самое главное – отделение кардиологии с современным реанимационным оборудованием. Задумано все как первая неотложная помощь при сердечных приступах, которые могли случиться у пожилых паломников, многочисленных туристов и просто горожан. Так уж вышло, что среди сестер монахинь монастыря были бывшие врачи, в том числе и хорошие кардиологи. И вместо того чтобы гонять их на монастырские поля полоть картошку и свеклу, матушка настоятельница с помощью щедрых спонсоров решила организовать при монастыре пусть и небольшую, но свою больницу.

Поднявшись вслед за дежурной монахиней, настоятельница сразу же прошла в тесный кабинет, служивший ординаторской. Именно здесь стоял городской телефон. Вообще-то телефоны в монастыре не приветствовались, сестры по уставу не имели даже мобильных.

Все, кроме одной...

И это исключение с некоторых пор доставляло настоятельнице беспокойство.

– Ну как у нее дела сегодня? – спросила она дежурную монахиню.

– Лучше, хотя состояние по-прежнему средней тяжести. Инфаркт есть инфаркт. – В ординаторской монахиня (в прошлом медсестра) снова говорила так, как когда-то у себя в маленькой провинциальной больнице. – Но я хотела сказать о...

– Кардиограмму ей сегодня делали? – Настоятельница снова сделала рукой знак: подождите, не торопитесь так, милая.

– Да, конечно, вот... сестра Софья смотрела, сказала, что изменений к худшему, слава богу, нет... да я и сама вижу. Но она так испугана, так неспокойна, мы поставили ей капельницу, так она с такой злобой... Она словно не хочет, чтобы мы помогали, лечили... Она... сестра Галина... она не слушает ничего, она будто нас же и винит!

– Она просто не в себе, она же больна, – тихо сказала настоятельница.

О сестре Галине – пациентке кардиологического отделения – она знала не так уж много, но достаточно, чтобы... весьма осторожно выбирать слова, когда речь заходила о ней и ее болезни.

Ее доставили на медицинском вертолете из Москвы сюда, в Никольский монастырь Переславля-Залесского. Якобы по ее собственной просьбе, а до этого она после перенесенного инфаркта лечилась в Алексеевской больнице. А инфаркт случился с ней то ли сразу после паломнической поездки в Италию, то ли во время этой самой поездки.

Конечно, паломнические поездки за границу для духовных лиц сейчас самое обычное дело, в том числе и в Италию. Но, как знала настоятельница, сестра Галина пользовалась связями и влиянием, ездила в Рим, и, видимо, это была не просто паломническая поездка, она выполняла какие-то поручения церкви. В Риме одним из самых посещаемых мест, в том числе и для православных, являются древние христианские катакомбы. И сестра Галина посещала их, и вот именно там...