– Не расстраивайся, Антон, этот мальчик ненадолго, - утешаю я друга, и, возвращаясь к теме вечера, спрашиваю: – Ты придумал, как нам с тобой залить контент на аккаунты Щербатского?
– Тут всё просто, детка: мы ему пришлём ссылку, перейдя по которой на любом из своих девайсов, он автоматически откроет нам доступ ко всем своим кабинетам. Дело за малым!
– Да, открыть незаметно эту ссылку, – задумчиво бормочу я себе под нос… – Осталось только как-то узнать его PIN-код – всего-то ничего…
– С пином я, конечно, постараюсь тебе помочь, – обнадёживает меня мой друг, – а вот ссылку тебе придётся как-то самой загрузить, Маша.
– Ну что же, за удачу! – чокаемся мы остатками вина.
Московский июль, как это случается из года в год, рыдает серыми дождями, в сыром траффике города в вечных пробках ползут мокрые машины, и я каждое утро приезжаю на работу еще до восьми утра и уезжаю не раньше десяти: сроки поджимают, нам надо успеть все подготовить за месяц к началу кампании по продвижению тренингов, марафона, а затем и личного университета психологии профессора Щербатского. Согласование площадок, фото и видеопродакшн, организация презентации и отрисовка уникальной графики, бесконечные согласования и утверждения – все держится на моей команде, и я крепко сжимаю эти вожжи в своих руках. За месяц совместной работы я подбираюсь все ближе и ближе к своему профессору, как кошка, осторожно наблюдающая за птичкой. После сотни съёмок, где я контролирую каждую деталь: от выбора запонок для рубашек до гримёра на интервью, наше общение с Юрием Щербатским становится все более свободным и непринуждённым, мы переходим на «ты», и я уже шучу, что так измоталась и хочу в отпуск, что с удовольствием разопью с ним припасенную бутылочку вина из моей личной винотеки, когда мы наконец-то запустим кампанию.
За этот короткий промежуток времени я уже успела изучить некоторые привычки и распорядок дня Щербатского. Например, я знаю, что он встаёт по будням в пять утра, чтобы успеть позаниматься йогой и растяжкой с личным тренером, а по четвергам у него лекции до десяти вечера, после которых он всегда возвращается в свою квартиру в Замоскворечье. Еду ему доставляют из нескольких ресторанов: он предпочитает итальянскую кухню, морепродукты, а вина пьёт французские и калифорнийские. Ну и много других ничего не значащих мелочей, которые не сообщают о нём, как о человеке, ничего особо интересного. Зато помогают мне сложить в голове некий пазл…
Я стала чаще, чем это необходимо, смотреть ему в глаза, подходить ближе на пару сантиметров при встрече, чем это могло бы быть уместно, и смеяться дольше, чем требуют его шутки и реплики. По сантиметру, совсем по чуть-чуть, я даю ему понять, что всерьёз в нём заинтересована. А он по-прежнему не видит в этой рыжей и длинной деловой стерве худенькую девочку со светлыми кудряшками и в белых носочках из Екатеринбурга…
Проект близится к завершению, и наше агентство, как обычно, арендовало небольшой частный кинозал, чтобы просмотреть и утвердить весь отснятый и отредактированный материал. Нам предстоят километры интервью с блогерами, ютьюберами, лидерами мнений, рекламных перебивок и видеолекций. Все это уже было просмотрено миллионы раз нашими режиссёрами и редакторами, поэтому мы собираемся ещё раз пробежаться по материалам, чтобы окончательно подписать акты и закрыть вопрос.
– Юрий, мне, видимо, лучше всего будет сесть рядом с тобой, чтобы сразу фиксировать все твои комментарии, – сажусь я на соседнее кресло рядом с Щербатским, даже не дожидаясь его согласия. Мне надо кое в чём убедиться, и лучшая возможность мне вряд ли представиться.