Воскресенье, 19 декабря 1976 года

Пошел на работу (журналы и газеты за неделю 26 долларов). Позвонил Лу Рид, и началась главная драма текущего дня. Он только что вернулся после успешного турне, в Лос-Анджелесе он вообще был гвоздем программы, но вот Рейчел[77], сказал он, там дали по яйцам, да так, что изо рта все время идет кровь, и срочно нужен врач. Врач самого Лу уже посмотрел Рейчел, сказал, ничего страшного, пройдет, но Лу все же хотел, чтобы посмотрел еще кто-то. Я обещал, что найду врача Бьянки. Но Лу потом перезвонил: он договорился, что приедет врач Кита Ричардса. Я посоветовал отвезти ее в больницу. Я называл Рейчел «она», потому что она всегда в женской одежде, а вот Лу называет его «он».

Понедельник, 20 декабря 1976 года

Джейми Уайет пригласил меня на ланч в «Ле Плеяд»[78]. Я взял такси до угла 76-й улицы и Мэдисон-авеню (2,25 доллара). Джейми уже был там с Линкольном Керстином[79] и Джин Кеннеди Смит. Они попросили меня выключить мой магнитофон. Ведь Джейми теперь – придворный художник Картера. Он только что пробыл целую неделю в Плейнсе. Здорово, правда? Похоже, Джин Кеннеди Смит втюрилась в Джейми, потому что она попросила меня пойти с нею в гардероб, там вынула традиционное американское стеганое одеяло, спросила, настоящее ли оно, я сказал, что да, и тогда она, вернувшись к столу, подарила его Джейми. Я напомнил ей, что видел ее в «Блумингдейл» на той неделе, когда мы оба были в отделе мужских рубашек, и она сказала: «Да-да, те рубашки – это рождественские подарки моим родственникам». Значит для родных она покупала обычные рубашки, а вот для Джейми – настоящее старинное стеганое одеяло.

Она ушла первой, так что мы после этого перечислили все faux pas[80], которые Линкольн допустил в ее присутствии: он, например, забыл, чья она сестра, и когда речь зашла о политике, заметил, что Джон Кеннеди был «нечист на руку», а она на это лишь ответила: «Ничего подобного». После ланча мы пошли домой к Линкольну на Восточную 19-ю улицу, и он показал нам свою коллекцию – картины Пола Кадмуса (это его зять), Джорджа Тукера и Джареда Френча, всех этих реалистов, которые писали культуристов… А моих картин у него нет, ни одной. Дошел пешком до Юнион-Сквер. До конца дня работал.

Вторник, 21 декабря 1976 года

Встретился с Виктором, пошел в магазин Хальстона, где всегда пусто, ведь там все так дорого, что если продавцам удастся продать хотя бы носовой платок, всем им хватит на ужин. Пока был там, появилась Джекки О., и ее тут же вознесли на третий этаж. Виктор сказал мне, что покупает она не особенно много, а так, всего понемножку.

Проехался по Пятой авеню в поисках идей для художественных проектов (такси 5,75 доллара). Пошел в дом 860 на ланч с Тоддом Брасснером[81] и Райнером Кроне[82], но не смог провести с ними слишком много времени и стал писать красками в задней комнате. Тодд спрашивал Райнера про некоторые из моих картин, к которым у него особый интерес – ведь Райнер написал про меня книгу для художественного издательства «Прэгер» и он знает, кому какие полотна принадлежат.

Кэтрин позвонила Дастину Хоффману, и тот сказал, что показ кинофильма – в 17.45 по адресу Пятая авеню, 666. Дело в том, что сам Дастин снял фильм, как его жена Энн исполняет танец в хореографии Баланчина, и его дети тоже в этом участвовали, и, по-моему, монтаж ему делал профессионал, потому что фильм производит впечатление. После показа Дастин пригласил нас к себе на Восточную 61-ю улицу. Это забор в забор с домом Филлис Серф