Почему-то мне казалось, что постельничьи – это чисто домашние создания, и не могут выбраться за пределы жилья, но потом я выяснила, что это не так. Сама, конечно, не додумалась бы, как можно взять Котеня с собой на улицу, но он сам подсказал решение.

В тот день мне как раз «посчастливилось» столкнуться с бандой наших элитарных хулиганов. В десять лет я чувствовала себя вполне самостоятельным ребёнком. Бабушка Клара никогда не нянчилась со мной, относилась, как к взрослой. Она работала бухгалтером, возвращалась со службы уже вечером, и мне приходилось самой завтракать и собираться в школу по утрам.

Даже будильник не заводила – Котень будил меня всегда вовремя. Но делал он это ни звуком или пинком, а совершенно неощутимо. Я просто открывала глаза и ощущала, что пора вставать. Завтрак, сборы и дорога в школу у меня были рассчитаны до минуты. Всегда входила в класс за несколько мгновений до звонка. Но в тот день всё пошло наперекосяк.

Сама виновата – не посмотрела в окно, а потому и не знала, что на улице начался ливень. Пришлось возвращаться домой за зонтом, а потом ещё оббегать глубокие лужи, возникшие на дороге. В школьную раздевалку я влетела с первым звонком. В панике сорвала с себя шапку и куртку, пытаясь одновременно переобуться, а затем понеслась в класс.

Выскочив из раздевалки и на полном ходу преодолев поворот, я с разгона врезалась головой во что-то мягкое. Это «мягкое» издало несколько хрюкающих звуков и схватило меня за шиворот. Я была даже в какой-то степени благодарна, что меня придерживают, ведь от увиденного подкосились ноги. Передо мной стояла вся наша школьная грозная шайка в полном составе. Шестеро старшеклассников. Каждый из них выше меня на три головы.

Оказалось, что в одного из них я как раз и врезалась, а ещё и наступила на ногу. Лицо потерпевшего сделалось красным и перекошенным от злобы и боли, видимо, моя дурная голова угодила ему в солнечное сплетение.

– Извините, – пропищала я как можно жалостливее.

Парень пытался что-то ответить, но из-за удара не мог перевести дыхание, и только грозно сверкал глазищами из-под длинной обесцвеченной чёлки и хватал ртом воздух. Зато его дружкам данная ситуация показалась очень забавной. Они, перебивая друг друга, высказывали много интересных предположений: и о том, что Жорик, похоже, слишком хлипкий, раз ребёнок едва не сбил такого верзилу с ног; и о том, что реакция у него замедленная, как у тормоза; и о том, что новые белоснежные кроссовки теперь навсегда оставят на себе след надругательства. Речь их, конечно, была не такой корректной и изобиловала неприличной бранью, но общий смысл поняла даже я.

Жорику показалось самым обидным упоминание об осквернённой дорогой фирменной обуви. Он, наконец, смог справиться с дыханием и просипел прямо мне в лицо:

– За кроссы я тебе башку сейчас оторву, падла. Будешь вылизывать их, пока не станут, как прежде.

Было ли мне страшно? Не то слово! Я решила, что жизнь моя закончится вот прямо сейчас. Но именно страх придал сил – терять-то уже было нечего. Говорят, что даже трусливая мышь может накинуться на кота, если сильно испугается. Я затрепыхалась, пытаясь вырваться, и… похоже, заехала хулигану ногой в больное место. Пальцы Жорика разжались, я упала на пол, больно ударилась коленками, но тут же вскочила и, увернувшись от протянутых ко мне рук, стрелой понеслась по коридору в сторону родного класса. Вслед слышался топот, проклятья и угрозы, но мне удалось добежать до учебного кабинета и скрыться за дверью.

Я боялась, что хулиганы вот-вот ворвутся туда, но они не рискнули. На переменах пришлось прятаться за шторой, делая вид, что разглядываю что-то важное в окно. Даже обедать не пошла. После уроков меня тоже никто не искал. Это вселяло крохотную надежду, хоть я и понимала, что рано или поздно снова встречусь с этой бандой. И тогда уже сбежать не получится. Я подумала, что можно изменить внешность, уговорить бабушку отрезать мою косичку. Возможно, хулиганы тогда не узнают меня? Решив так и сделать, я немного успокоилась и пришла домой уже в приподнятом настроении.