– Ты почему в комнату забежала?! – не обращая на хозяйку внимания, принялась отчитывать меня бабушка. – Я же велела не лезть сюда!

– Просто помочь хотела, – попыталась оправдаться я, когда внезапно почувствовала за спиной жар.

– Поздно… – тихо простонала Клара, глядя куда-то за моё плечо.

Я резко обернулась и тут же отшатнулась, едва не сбив её с ног. Комната оказалась охвачена огнём. Языки пламени плясали на полу, быстро перекидываясь на мебель и стены. Становилось невыносимо жарко. Меня затрясло от ужаса. Я понимала, что в этой ситуации деваться нам совершенно некуда. И спасти нас уже никто не успеет.

Бабуля распахнула окно и выглянула наружу.

– Бордюр слишком узкий – мы не сможем удержаться на нём, – дрожащим голосом сообщила она.

Огонь трещал, пожирая всё на своём пути, подбираясь всё ближе. Языки пламени дотянулись до занавески и до бабушкиной юбки. Подол вспыхнул, словно был пропитан бензином…

– Мы сгорим, – прошептала я дрожащими губами, едва сдерживаясь, чтобы не впасть в истерику.

Клара хлопала ладонями по юбке, сбивая огонь, а Ирина с недоумением оглядывалась по сторонам.

– Почему сгорим? – спросила она, поворачиваясь к нам.

– Огонь! Везде! – я всё же не выдержала и зарыдала.

– Что ты, детка, – женщина мягко притянула меня к себе и погладила по голове, – не бойся, никакого огня тут нет.

Я распахнула заплаканные глаза, взглянула на неё, а потом на комнату. Огонь всё ещё бушевал в помещении, но теперь мне стало ясно, что он ненастоящий, а всего лишь видимость.

– Вот же сволочи, – ругалась рядом Клара. – Напустили морок, а я, дура, чуть в окно не выскочила! Ну всё, разозлили меня окончательно! Теперь им пощады не будет. Давайте, девки, отступаем за новыми боеприпасами!

Она первая смело шагнула в пламя. Мы с Ириной последовали за ней под ехидный смех злыдней.

– Что же теперь делать? – с надеждой спросила Ира. – Я видела, как ваши вещи вылетели в окно.

– Надеюсь, что икону и молитвенник мы отыщем, а святая вода и соль у меня дома есть, – оптимистично заявила бабушка. – Эх, жаль, что гнездо злыдней мы так и не нашли. Даша, ты не заметила, чтобы они возле какого-то места крутились? Ты чего плачешь? Испугалась? А я говорила тебе не лезть в комнату!

Я только головой мотала, ответить не могла. В душе было столько отрицательных эмоций: и пережитый страх, и злость на вредных демонов, и стыд оттого, что не распознала морок. Но больше всего я, пожалуй, на себя злилась из-за трусости. Могла ведь иконку схватить. Плохая из меня получается помощница.

Мы вошли в лифт, стали спускаться, а бабушка на эмоциях всё продолжала ворчать:

– Слишком много злыдней в квартире развелось. И ведь наглые какие, сильные, умеют мороки наводить! Я, пожалуй, святую воду в пластиковую бутылку с пульверизатором налью, сразу с порога можно будет обрызгивать комнату. И солью надо тоже сразу всё посыпать. Пачки три придётся взять. Ты, Ира, не знаешь, кто в квартире до тебя жил? Может сообразишь, где там может быть место скорби?

– Ой нет, не знаю, – замотала головой хозяйка. – Владелица жилплощади только обмолвилась, что два последних года квартира была нежилой.

Мы вышли из подъезда. Яркий солнечный свет на мгновенье ослепил, заставив прищуриться, но тут же перед нами возникла массивная тень, перегородившая дорогу. Оказалось, что тень отбрасывает уже знакомая нам управляющая домом Тамара Егоровна собственной персоной. В этот раз защитница правопорядка была настроена ещё более недружелюбно.

– Это вопиющее безобразие! – пронзительно взревела она. – Не ожидала от вас, Ирина, такого хулиганского правонарушительства! Теперь понятно, в кого Юля такая! Швыряете с девятого этажа двухлитровые банки с водой и религиозные брошюры – это можно квалифицировать, как покушение на жизненное здоровье граждан! Вот Евгения Иннокентьевича чуть до смерти не зашибли молитвами!