11 октября, четверг.

Вчерашний ужин прошел на ура: все деликатные темы мы обсудили. Хотелось бы нам с Л., чтобы первой ассоциацией с КМ не была вонючая африканская циветта, вышедшая прогуляться по улицам города. Честно говоря, я немного шокирована ее на первый взгляд заурядностью, жесткостью и дешевизной. Однако, когда это впечатление отступает, она оказывается настолько умной и непостижимой, что ее дружба с лихвой все компенсирует. Мое выражение «целомудренный и нечестивый»300 Марри301 преувеличил до такой степени, что по каким-то личным соображениям внезапно решил завязать с Гарсингтоном. Мы обсуждали Генри Джеймса, и КМ, как мне показалось, освещала нам этот путь. За ней пришла работница производства боеприпасов по имени Лесли Мур302 – еще одна из тех женщин, что ходят по грани приличия и, разумеется, обитают в «преисподней», – довольно жизнерадостная, с бледной кожей, не привязанная к тому или иному месту. Сегодня бедняге Л. пришлось обойти всех докторов и разные комитеты, а также посетить Сквайра. Л. заново освидетельствуют. Он весит всего 9,6303. Я купила себе перчатки на зиму, получила справочник в Лондонской библиотеке и встретилась с Л. в «Spikings» за чаем. Небеса благословили нас, послав экспресс, на котором мы быстро вернулись домой. Очень приятно быть здесь, у нашего камина, хотя пришлось самим растопить его и приготовить ужин, поскольку у слуг выходной.

14 октября, воскресенье.

Нужно совершить ужасное признание: признаки смерти, похоже, начали появляться и в этом дневнике. Но у меня есть оправдание. Нам позвонили Беллы и предложили поужинать в Сохо, что, к сожалению, вызвало ожесточенную дискуссию. Пришлось отложить поездку в Кингстон: ночь была сырой, а Л. не хотел ехать, – короче говоря, все старые аргументы304 разожгли новый спор. Итак, мы отправились на ужин с тоской в душе, нашли нужное место305 позади театра, провели вечер с Роджером, Ниной Хэмнетт306, Саксоном307 и Барбарой и вообще устроили вечеринку, которая вполне могла бы фигурировать в романах Уэллса308. Но мне понравилось, а Л. – образец самообладания. Замечания Клайва в основном подчеркивали, что он находится в центре всех событий, но не так агрессивно, как обычно. Несса нашла гувернантку309, ниспосланную ей, очевидно, Богом. А что произошло в субботу? Этот день был полностью истрачен на военных. Мы снова в безопасности и, как говорят, теперь уже навсегда. Наше появление разрешило все вопросы; пройдя пешком через Кингстон, мы оказались у врача около полудня, а к половине первого все было кончено. Я ждала Л. на большой площади, окруженной казармами, и мне это немного напомнило Кембридж: всюду ходят мужчины в форме, спускаются по одним лестницам, поднимаются по другим, – вот только гравий и никакой травы. Неприятное ощущение контроля и бессмысленной решимости. Большая борзая, символ военного достоинства, разгуливала, я полагаю, сама по себе. Л. был сильно оскорблен тем, что доктора за ширмой назвали его «парнем со старческим тремором». К счастью, по пути в Ричмонд эти впечатления постепенно рассеялись. Герберт пришел на чай вместе с псом Тинкером, крепким, активным и смелым зверем бело-коричневого окраса с огромными светящимися глазами, он немного напоминал мне Доминика Спринг-Райса310. Мы повели пса на прогулку, но только его отпускаешь, как он начинает прыгать через заборы, бросаться в открытые двери и вести себя словно дух в поисках чего-то, что потеряно навсегда. Вряд ли мы с ним управимся. Выпускать ли мне мэнкса