Действительно, недели через две лишай начал исчезать.

– Да, интересно. Вы не первая, кто мне рассказывает о таких вещах. Скажите, а как вы заболели? Может, простудились или заразились от кого-нибудь?

– Нет, батюшка, ничего такого я не помню. Единственно, может быть, только из-за перемены климата. Накануне, перед тем как заболеть, я вернулась из Израиля. Давно мечтала побывать на Святой Земле, и наконец мечта исполнилась.

Всю Страстную седмицу мы жили в Иерусалиме. Где я только не побывала, к каким святыням не прикоснулась! А в пятницу отправилась вместе со всеми путем, каким Господа вели на распятие. Идти и молиться в окружении множества верующих людей, таких же, как ты, – это непередаваемое чувство. Крестный ход по Виа Долороса – самое сильное впечатление из тех, что мне удалось тогда пережить. Я шла и представляла: вот здесь Господь упал на землю, и подбежавшие стражники бьют Его палками. А вот место, где сердобольная израильтянка подала Ему плат, чтобы Он мог отереть с лица пот и кровь. И вот уже не Он, а это я иду на Голгофу и несу на плечах свой неподъемный крест. Нет, словами этого не расскажешь. Помню, иду, плачу, а на сердце удивительная легкость и, как ни странно, радость.

Прилетела в Москву, вот уже мой дом, квартира. Ключом открываю дверь, захожу в прихожую, ставлю на пол вещи, и тут мое тело пронзает боль.

Я слушал ее и не верил своим ушам. Вместе со мной в купе железнодорожного вагона ехал человек, которому для чего-то позволили прикоснуться к великой тайне искупительных страданий Христовых. Прикоснуться к Его боли, самым краешком, малой толикой, почувствовать ее и потрогать. Но понести ее она не смогла и отправилась «спасаться» к колдунье. Нет, ни в коем случае я ее не винил, потому как не имею на это никакого права. Тем более что сам не испытывал подобных мук. И потом, кто я, чтобы судить?

После этой встречи я стал внимательнее относиться к тем, кто побывал на Афоне или вернулся из паломничества в Иерусалим.

Часто вспоминаю мою хорошую знакомую Н., женщину цветущую и в полном расцвете сил. Чистая верующая душа, я очень любил с ней общаться. Сейчас пишу и вижу ее глаза, лучистые и всегда радостные. Редко встречаются такие глаза. Как обрадовалась она известию, что едет в Иерусалим. Вернулась потрясенной, а через два-три месяца умерла, сгорев от непонятно откуда взявшейся онкологии.

Я тогда еще подумал, может, там, рядом с Голгофой, ей открылось нечто такое, из-за чего кто-то на Небесах счел, что сейчас самое время уйти ей туда навечно? Я верю, Господь каждого из верующих призывает в момент какого-то его особого духовного апогея. В точке наибольшего с Ним сближения, что ли.

Я? Я нет, никогда не был на Афоне и не ездил в Иерусалим. На Святую Гору не пускает стойкое чувство недостоинства. Не мне ходить по этим местам, и вряд ли когда-нибудь решусь. А Иерусалим, он словно мечта. Исполнись она сегодня, и больше ее не будет. Зачем жить, когда не о чем больше мечтать?

А вскоре нас потрясло известие о трагической кончине матушки Т. Еще молоденькой девушкой она познакомилась со святителем, исповедником Афанасием Ковровским. Владыка тогда только освободился из мест заключения и поселился в Петушках, в скромной деревянной избушке. Т. вместе с мамой жили на той же улице, что и владыка, как раз напротив его домика. Часто у него бывала и помогала, чем могла.