Сергей Иосифович умер перед праздничным днем. Все конторы не работали. Кто-то из своих сколотил гроб, но машину найти не удалось. Нашли детские санки и на них потащили гроб в храм. На другой день в Покров собрались многие, кто знал Сергея Иосифовича и смог приехать попрощаться с ним. После отпевания гроб с телом усопшего понесли сперва на руках, а потом повезли на машине по Горьковскому шоссе. За гробом шло около ста человек.

Вера Максимовна больше чем на десять лет пережила своего мужа – она умерла в декабре 1988 года. Это была очень сильная женщина, не умевшая прилюдно выражать свои чувства. Ее никто не видел плачущей – ни когда болели дети, ни когда умер муж. Когда она скончалась, верующие вырыли могилку, подготовили тело к погребению и тихо и без помпы похоронили ее. Машину везти гроб не нашли и везли тело на санях, запряженных лошадкой, – она всегда любила лошадей. Причащал ее и отпевал тоже ныне покойный архимандрит Максим Маскалеонов (мой духовный учитель – в книге «Схолии» я пишу об этом батюшке, называя его «отцом Павлом»).

Это выдержки из писем Сергея Иосифовича в период его жизни у нас здесь, в г. Покрове. Письма Фуделя в его духовном наследии, наверное, одни из самых важных. Когда я начинаю унывать, беру и читаю эти письма.

Очень хочу, чтобы и вы, несмотря на занятость и дела, прочитали хотя бы это немногое. Имейте в виду, что о любви и доверии Богу размышляет человек, которого только и делали, что сажали, гнали и били. Одиннадцать лет заключения плюс война четыре года от звонка до звонка. Который потом так и не отвык от лагерной привычки ходить ссутулившись и смотреть на любого другого снизу вверх, точно в ожидании удара.

В письме Т. М. Некрасовой от 16.11.63 г. – это самое начало покровского периода их жизни – он пишет о литературном творчестве своего сына Николая (характеристика обширна и нелицеприятна) – и вдруг среди размышлений: «Мы с Верой Максимовной ужасно устали от всего, но просить смерти не положено, хотя Апостол и говорит: „Мне жизнь Христос и смерть – приобретение“». Такая усталость, но без ропота.

О состоянии здоровья Сергея Иосифовича – из письма Н. Н. Третьякову 02.10.64 г.: «Мое здоровье улучшилось в связи с переходом на строгую язвенную диету. Это очень скучно, но зато живешь. Пренебрежительно относился к постам, вот и посажен на пост принудительный. Из-за этой диеты очень сложно бывать в Москве, и я почти не вижу своих. Вера Максимовна вся в страдании, все время меня чем-то кормит, что-то протирает, и дел у нее прибавилось… „не так живи, как хочется, а как Бог велит“».

По поводу тяжелой душевной болезни дочери Варвары: «С Варенькой все не так просто, потому-то сердце так болит и мечется» (Н. С. Фуделю, 11.03.67 г.).

Из наставлений сыну: «В тебе есть природное смирение. И это для меня залог того, что Бог тебя не оставит, вразумит и проведет в жизни. Года и сроки здесь не имеют значения. Вот мне скоро 70, я только теперь увидел какой-то совсем ясный свет на дороге и душой чувствую, что „времени нет“. Это так невероятно укрепляет, успокаивает. Так что впереди у тебя еще целая жизнь душевной возможности, только „стучи в дверь“, не замыкайся в свою болезнь, усталость, разочарованность. Никогда не начинай жалеть себя, а гляди кругом себя – чтобы пожалеть кого-нибудь другого. В этом и есть душевный труд, только в этом и есть жизнь. А без этого человек погибает…» (Н. С. Фуделю, 07.04.69 г., Благовещение).

«Сосед поехал на 2 дня в Загорск, несколько отдохнуть и набраться сил около святыни. От нее только и набираешься сил, и ни от чего другого, – придется когда-нибудь нам всем это понять. Мы изнеможем от тления жизни, от какой-то смерти в себе, в других, от угнетающего плена своего в чем-то временном и темном. Спасение наше и противоборство наше – только в Вечности. Я жизненно это знаю, знаю, что это надо помнить и осуществлять буквально каждый день, если не час, чтобы собирались какие-то звенья этих капель и чтобы душа пила. Нам всем, может быть, даже и понятно, что это так, но тут дело не в том, чтобы понять, но в том, чтобы и понять и делать» (ему же, 29.10.73 г.).