– В честь кого эта мемориальная доска? – испуганно спросила Ольга, показав пальцем на дверь. – Кто-то умер?

– Это просто наши дорогие памятные даты: дата покупка квартиры и дата окончания ремонта, – пояснил Никита.

– Но тут же не все! А где же даты оформления в нотариате, окончания сантехнических работ? – И Ольга, хихикнув, пихнула меня локтем, а кто-то злобный во мне тоже пихнул меня локтем и хихикнул.

– Ты на джипе? – громко поинтересовалась Алена, как будто я каждое утро выбираю из своего парка машин что-нибудь новенькое, то джип, то «мерседес», то «Волгу». Тем более, Алена прекрасно знает, что мой старикашка стоит сломанный во дворе.

Ольга скривилась и ущипнула меня:

– Алена специально так сказала, она хочет, чтобы ее гости знали, что у тебя есть джип!

Ольга совсем не злобная, просто она любит посплетничать со мной про Алену. Дело в том, что по своему внутреннему миру они очень разные. Ольга маленькая, черненькая, в юбке до полу и серебряных цепочках, а Алена большая, толстоватая блондинка на шпильках, склонная к розовым сумочкам со стразами. Алена досталась мне в школе на второй парте у окна, а Ольга – в университете, вот им и пришлось стать самыми близкими людьми, но разница в мироощущении пышной розовощекой блондинки и замученной бледненькой брюнетки все-таки постоянно дает себя знать.

Мы похвалили дизайн прихожей и мемориальную доску и отправились на экскурсию по квартире. Все было новое, красиво блестело и переливалось, как в каталогах, и повсюду были расставлены сувениры, привезенные Аленой и Никитой из разных стран. Алена раньше работала в туристическом бизнесе, продавала путевки за границу и обратно, и, наверное, у нее образовался комплекс человека, который всех провожает: клиенты улетают и улетают далеко-далеко, а он все стоит и стоит, и машет платочком… Поэтому Алена очень часто ездит по миру, но, надо отдать ей справедливость, путевки всегда покупает в своей бывшей фирме.

У нас с Аленой и Ольгой раньше была совершенно одинаковая материальная ситуация в смысле покупки джинсов за счет экономии на кефире и докторской колбасе. Правда, Алена с Никитой долго жили в коммуналке, а Ольге от бабушки досталась квартира на Ржевке, и еще Ольга первая начала ездить за границу на фестивали от разных журналов.

А потом все изменилось. Алена с Никитой твердой поступью направлялись в сторону богатства (у Никиты сначала был один продуктовый магазин, потом два, а теперь я не знаю сколько), а Ольга потихоньку двигалась в сторону бедности, но ведь и Аленино богатство, и Ольгина бедность с точки зрения мировой революции совершенно условны, и мы всегда с гордостью говорили, что это на Диком Западе люди дружат по принципу равенства материального положения (богатые с бедными ВООБЩЕ не дружат), а для нас, духовных людей, не имеет никакого значения, кто уже был на Мальдивах и Сейшелах (это Алена, а не мы с Ольгой), а кто нет. Но сегодня, в этой новой Алениной роскоши, нам стало немного не по себе (ничего, мы сейчас привыкнем и все встанет на свои места).

В гостиной висела картина с изображением ясеня или дуба. Оказалось, ясень или дуб – это генеалогическое древо, это свое древо Никита специально заказывал какому-то художнику, чтобы он успел к новоселью.

Откуда оно взялось, это древо? Раньше ничего такого не было, были просто Людмила Иванна и Сергей Николаич. Они обычно до зимы живут на даче во Мшинской, у них там грядки. Самих Людмилы Иванны и Сергея Николаича сегодня не было, но зато от них было древо, и огурцы, и помидоры, и еще здоровенные красные перцы. Аленины мальчишки тоже были обозначены только на древе, Никита отправил их вместе с пуделем на выходные во Мшинскую за картошкой и морковкой.