Я посылаю этот голос в направлении, всеми используемом для посыла! Я никогда не жалею о том, что сделал – все равно уже ничего не изменишь. А я жил, живу и буду жить так, как мне нравится – и мне по х…, что меня имеют за это на работе, дома, мне кто-то постоянно пытается нанести повреждения разной степени тяжести или просто подгадить и куча народу считает меня подонком, отморознем и асоциальным типом вообще… Мне все равно – я не собираюсь меняться, ибо если я изменюсь, это буду уже не я, а кто-то другой… У меня свои правила, и я стараюсь придерживаться их. Все так просто… и ТАК сложно… Потому что пройдут годы – и я все равно изменюсь.

Вечером с работы посипую на дачу, поэтому одеваюсь по-походному – мартинсы, старые левайсы, майка, клубный колинсовский бомбер и бэйса «OUTLАW RUSSIA», также рюкзак и все, что к этому прилагается. С утра по традиции на стройку, правда, на этот раз один – Толстого взял за задницу военкомат. Полазил по котловану, накатал телегу в журнал авторского надзора. Побазарил с прорабом, юморной кузьмич, рассказывал мне, как жители протестовали против стройки (там сейчас сваи бьют, так грохот стоит такой, что, по-моему, балконы с окрестных домов чудом еще не попадали…).

Один особо упертый залез на стройку и лег под буронабивную машину (для забивки свай). Сначала хотели его вместе со сваей забить, но подумали и просто вызвали мусоров, которые и приняли этого, хмм, «антиглобалиста». Местных можно понять…

Еду на работу.

С утра жарко… Потею, как свинья (хотя Ж. утверждает, что «свиньи» не потеют), бомбер приходится снять… По дороге на работу неожиданно для себя я попытался склеить какую-то надменного вида тьотку, но получил от ворот поворот (главным образом, наверное, потому, что выглядел я, как штурмовик на марше…), в глазах у нее просто читалась бегущей строкой: «самец, нахал и приставала, и вааще, вы все, мужики, – потные и бесчувственные животные…».

Понятно, я почему-то пришел от этого в хорошее настроение… Парадокс…

Вот я и на работе. Толстый уже здесь, присиповал из военкомата, лицо такое, будто его послали на семинар некрофИЛОВ на тему «Как лучше надругаться над бесчувственным телом?» в качестве наглядного пособия… Оказывается, призывают парня… У него батя – один из начальников военной кафедры нашего инста – пообещал его отмазать и… ни хера ни сделал! Военку-то мы прошли – сборы были одним из самых безбашенных и жизнеутверждающих мероприятий в моей жизни. Он и не парился, это мы в аспирантуры поступали, болезни у себя экзотические находили… Зато на три года я от армии отмазан, а Толстый пойдет укреплять обороноспособность нашей страны года на 2 в качестве лейтёхи… У нас с ним одна военно-учетная специальность, мы – сапёры! Клёво, да?

Весь день бедолага выслушивает наши издевательско-сочувственные реплики относительно того, что вихри враждебные веют над нашими границами, что армия – это школа жизни и т. п. Косить уже поздно, но есть шанс, что его батёк все-таки что-нибудь предпримет…

В курилке громко матерится знакомый архитектор Ж. (тоже бритый, кстати. Нас – бритых и фанов – всего 6 челов на всю контору в 700–800 чел.). Жалуется. Дело в чем? Он въехал на новую квартиру где-то год назад, а до него там какие-то обрезанные жили, и до сих пор ему по два раза в неделю приходит газета «Еврейское слово». Парень уже измучился, на шифре ящик проверяет… Потому как если кто-нить из его бруд увидит, что он читает… Вобщем, мы-то угорали, особенно глядя на его бритый чучельник, но ему уже не до смеха… Ничо, дойдет до почты и мучение прекратится…