Она хочет есть и мы заходим в пиццерию. У меня нет денег. Говорю, что не голодный. Она скептически хмыкнула. Сели, она ест, я потягиваю минералку – свой сегодняшний ужин.

– А ты как?

Я рассказываю о выездах, о хулиганах, о своих рассказах, об укурках и драках. Я долго могу рассказывать о прошедших без неё годах.

– Зачем тебе всё это?

– Что?

– Ну всё это. Пора взрослеть.

– Для души. Знаешь, такая субстанция внутри моей глупой коротко стриженной головы? Или чуть пониже, там, где сердце. Этого даже наука не знает.

– Я для души книжки читаю. Я собрала уже библиотечку. Ты же меня сам приучил в своё время.

– Угу.

Выходим, идём дальше.

Над Красной площадью, где-то на высоте многих тысяч за Москварикой, в стороне нежно любимого мною района Новокузнецкой собираюцца тучи цвета тёмной сливы. Красиво. У меня зонтик и дырявые мокасины «Еллоу Кэб», значит, при дождичке топать мне домой в мокрых носках, впрочем, мне по болту на всё. Мы говорим о всякой ерунде, об английской моде и духах «Шисейдо», которые я разлюбил, о новых фильмах и о старых общих знакомых. Она рассказывает: у всех всё пучком, все женяцца и замужествуют, рожают, покупают и зарабатывают. Я ржу в ответ – а я дерусь, дую, депресснякую, пишу, бухаю и оформил на всю оставшуюся свой брак на небесах с «конями», они – моя семья. Дадут анкету, в графе «семейное положение» так и напишу – «конь». Она смеёцца и гладит меня по голове. «Всё у тебя будет, ''конь''». Ну да. Я – удачник, мазафака, и всё ещё впереди. Человека губит он сам, низзя думать, что ты неудачник, я знаю это, вся фишка в собственной психологии. И я повторяю себе постоянно, что у меня всё будет и всё получицца. Возможно, когда я сам в это искренне и на 100 % поверю, всё так и станет. У меня есть всего один способ проверить эту теорию, ему я и следую.

– А девушки у вас есть? Не думал найти себе какую-нить фанатку?

– У нас не девушки, у нас – боевые лошади, – сказал я с серьёзным лицом.

Она хихикнула.

– Да не, если честно, девушки есть хорошие, да как-то и не повстречался никто, кто зацепил бы. Мамонтействую потихоньку.

Хороший вечер. Дождь вместе с тучами уносит в сторону ветер, воздух приятен, всё, как в старые времена – я и она, и всё остальное лишь фон. Мысль имеет силу, и, словно в подтверждение, наши руки сталкиваюцца при ходьбе, я беру её за ладошку, и она раскрываецца навстречу, пальцы проходят сквозь мои и мы идём уже, держась за руки. Невелика важность, сказал бы посторонний, но это имеет для меня огромный смысл, как и когда-то, на ВДНХ, когда мы в первый раз взялись за руки. Два человека, идущих и разговаривающих по отдельности, – совсем не то же, что двое людей, идущих в контакте. Они и воспринимаюцца по-другому, и сами словно говорят окружающим: «Мы Вместе». Не знаю, как она воспринимала это и что чувствовала на чисто инстинктивном уровне; я шёл и думал, что я во сне – я просто не мог представить себе такой ситуации. Что угодно, фантазия у меня есть и неплохая, но это казалось просто невозможным. Ощущение сюрра появилось, ещё когда я её увидел, и сейчас оно только усиливалось вместе с круговоротом спутавшихся мыслей в голове. Забирали эмоции, которые я просто не в состоянии был выразить.

Она что-то говорит, я вдруг понимаю, что несу какую-то чушь в ответ, поскольку думаю вовсе не о том, что говорю. «Но что мне делать, но как же быть мне… не знаю никак», – голос Земфиры из привязавшейся благодаря 101.7 песенки звучит в голове, на 100 % озвучивая мое смятенное состояние.

Мы идём и мне до смерти хоче