Я тут же уступила, отдала книгу и вышла из комнаты – они решили, что я обиделась. Но я не обиделась и не рассердилась, а просто мне стало очень грустно.

Не справедливо, что отец, не узнав, в чем дело, вмешался. Я сама отдала бы книгу Марго во сто раз скорей, если бы родители не вмешались и не стали бы сразу на сторону Марго. Вполне понятно, что за нее заступилась мама. Они всегда стоят друг за дружку. Я так к этому привыкла, что не обращаю внимания, когда мама меня пилит или Марго раздражается. Я их люблю, просто потому что они мама и Марго.

Папа – дело другое. Когда он ставит Марго в пример мне, хвалит все, что она делает, и нежен с ней, у меня внутри что-то ноет. Потому что папа для меня – все на свете! Он мой идеал, я люблю его больше всех! Он сам не сознает, что к Марго он относится не так, как ко мне. Для него Марго – самая умная, самая красивая, самая лучшая. Но я тоже имею право на серьезное отношение. В семье считается, что я ломака и бездельница, и мне всегда вдвойне горько: из-за того, что меня все попрекают, и еще больше оттого, что я не справляюсь с собой. Не нужны мне поверхностные проявления нежности, не нужны и так называемые «душевные разговоры». Я жду от отца того, чего он мне дать не может. Нет, я не ревную его к Марго, не нужна мне ни ее красота, ни ее ум. Я хочу одного: чтобы отец любил меня по-настоящему, глубоко, не только как своего ребенка, но и как человека, как меня, Анну.

Я цепляюсь за папу, потому что он один еще поддерживает во мне любовь к семье. Он не понимает, что мне необходимо иногда высказать ему все про маму. Он не хочет слушать о маминых недостатках, избегает всяких разговоров на эту тему. А мне часто невыносимо мамино отношение. Иногда я не могу удержаться и упрекаю ее за пренебрежительное высокомерие, за насмешливость, жестокость. И вовсе я не всегда виновата в наших ссорах.

Вообще я во всем полная противоположность маме, оттого у нас вечно столкновения. Я не берусь судить о ее характере, тут я не судья. Я смотрю на нее только как на мать. Но для меня она не такая мать, какая мне нужна. Приходится быть матерью самой себе. Я совсем от них отделилась, иду своим путем. И, кто знает, куда он меня заведет? Мысленно я представляю себе идеальную мать и жену, но в той, которую я должна называть «матерью», я не вижу ни малейшего сходства с этим идеалом.

Я стараюсь не обращать внимания на мамины недостатки, видеть в ней только одно хорошее и развивать в себе то, чего лишена мама. Но это не всегда удается; и хуже всего, что ни папа, ни мама не хотят понять, чего мне не хватает в жизни, и я за это на них очень обижаюсь. Неужели родители никак не могут справедливо относиться к своим детям?

Иногда я думаю: может быть, бог меня испытывает? Мне надо работать над собой без всякого примера и без всякой помощи, но зато я стану сильной и стойкой.

Кто будет читать когда-нибудь эти письма, кроме меня самой? Кто мне поможет? Мне так нужна помощь, так нужно сочувствие. Часто я падаю духом и никак не могу быть такой, как хочу. Я сознаю это, я каждый день стараюсь начать все снова, исправиться.

Но ко мне так несправедливы! Сегодня меня считают взрослой и мне все можно знать, а на следующий день оказывается, что Анна еще дурочка, младенец, воображает, что все вычитала из книжек, а сама ничего не понимает. Но я не ребенок и не кукла, с которой можно забавляться. У меня свои идеалы, свои мысли и планы, хотя я их еще не умею выразить словами. Во мне подымается столько сомнений, особенно вечером, когда я одна, а иногда и днем, при всех этих людях, с которыми я заперта, – как они мне надоели! Как надоело, что они не понимают ни моих трудностей, ни меня. И в конце концов я всегда возвращаюсь к своему дневнику. С этого я начинаю, этим кончаю. Китти всегда терпеливо слушает, и я обещаю ей выдержать до конца, справиться со своим горем и найти свою дорогу. Но как бы мне хотелось чего-то добиться, как хочется, чтобы любящая рука меня поддержала и приласкала…